Жене профессора стало по настоящему страшно. Она приказала себе проснуться, но по прежнему сидела на толстом линолеуме обложки журнала. Ущипнуть себя было нечем - предательские крылышки насекомого маячили по бокам, никак не желая превращаться в человеческие руки.
Взмыв вверх, бабочка-профессорша устремилась на всей скорости к настольной лампе. Ударившись о горячее стекло, она почувствовала боль. Где эта боль начиналась, в теле ночного насекомого или в душе самой профессорши, она не знала.
Сделав несколько резких рывков непослушными крыльями, бабочка вылетела в открытую форточку.
Ночной ветер подхватил ее легкое тело и подбросил вверх. Бабочка расслабила напряженные плечи и понеслась вместе с легкими туманностями тополиного пуха вдоль по улице. Беспричинная радость поймала ее на перекрестке, вытеснив боль и страх.
Жена профессора летела над освещенной лентой асфальта и смеялась: "Новорожденный мотылек, напичканный сведениями о мировой истории, как навозный шарик - бактериями, рассуждающий о смысле бытия. Это что-то. Ну их, эти сведения. Пусть лучше меня закружит, унесет. Пусть стукнет о стену дома и вытряхнет этот мусор из головы. Что-то стало холодать, не пора ли полетать?"
Вся эта словесная белиберда, посетившая малюсенькую голову не в меру начитанной бабочки, придала ей храбрости, и она начала бесшабашно заигрывать с ветром, танцуя в огнях фонарей. Игра настолько увлекла ее, что она не заметила, как улица превратилась в стремительно заглатывающий бабочку тоннель.
Профессорша небрежно подумала:
"Кажется, меня уже шлепнуло о стену дома".
Но эта мысль, тут же расшаркавшись, поспешила покинуть ее голову, поняв что заявилась не вовремя.
Странный тоннель полностью занял все чувства жены профессора. Ей казалось, что можно коснуться гладких, упругих стен. Но они проносились с такой скоростью, что она не могла понять, из чего они состоят. Может быть, это просто свет?
- Виртуальная реальность - высказала профессорша свою осведомленность, совершенно не понимая, о чем говорит. И кому.
И здесь тоннель оборвался, так же неожиданно, как обрывается нить на швейной машине. Раз - и нет его. Ни ветра, ни тоннеля. Вокруг ничего не было, только густая взвесь звезд прямо по курсу полета бабочки. Так много звезд она еще не видела.
- Это не наше небо, - грусть охватила женщину.
Поняв, что в этом месте спешить некуда, жена профессора зависла в вечной темноте, сложив перед собой маленькие крылышки, как монахиня перед молитвой. Гадая, тот ли это мир, в который попадают люди после смерти, или тот, в котором находят упокоение маленькие ночные бабочки.
