— Я не беспокоюсь, — сказал Грин. — Вот увидите — завтра поступит известие, что Грин убит дикарями из клана Аксаквексан, которые заявят, что пришлют голову раба лишь после того, как получат деньги. Герцог отнесется к этому сообщению, как к правдивому, и об обыске кораблей все забудут.
Миран потер свои пухлые ладони, и его единственный глаз заблестел. Купец любил хорошую интригу, и чем изощреннее она будет — тем лучше.
Но на второй день, несмотря на то что предсказание Грина сбылось, Миран начал нервничать и находить постоянное присутствие этого рослого белокурого мужчины в своей каюте утомительным. Он хотел отправить землянина в трюм, но Грин решительно отказался, напомнив капитану его обещание предоставить ему убежище в собственной каюте. После этого он спокойно присвоил еще одну бутылку леспаксианского, спрятанного в надежном месте, и выпил ее. Миран побагровел, и его лицо исказилось от сдерживаемого негодования, но все же он промолчал, поскольку обычай позволял гостям делать все, что они захотят — в разумных пределах, конечно.
На третий день Миран окончательно разнервничался и только и делал, что трясся, потел и бегал взад-вперед. В конце концов он вышел из каюты, но лишь для того, чтобы приняться расхаживать по палубе. Грин часами слышал его шаги. На четвертый день капитан вскочил на рассвете и тут же принялся командовать. Вскоре Грин почувствовал, что судно движется. До него донеслись крики десятника, отдававшего приказы буксировочной команде, и пение рабов, которые, согнувшись в три погибели, тянули корабль за огромные канаты.
Судно медленно (Грину казалось, что слишком уж медленно), со скрипом двинулось вперед. Алан осмелился приоткрыть занавеску и выглянуть в квадратный иллюминатор. Взгляд Грина уткнулся в борт другого парусника, и землянину потребовалось некоторое время, чтобы удостовериться, что движется все-таки именно их корабль. Потом Грин увидел, что корабль движется со скоростью пятнадцать-шестнадцать футов в минуту. Такими темпами им должно было понадобиться не меньше часа, чтобы обогнуть стену, защищавшую порт от ветра.
Этот час Грин просидел, покрываясь испариной и бессознательно, по полузабытой детской привычке, грызя ногти, ожидая, что в любое мгновение в доке могут появиться солдаты и поднять крик, чтобы «Птица удачи» немедленно остановилась, потому что на борту у нее беглый раб.
Но ничего такого не произошло. Наконец буксировщики остановились и принялись сматывать свои канаты — к этому моменту Грин как раз догрыз последний ноготь. Миран отдавал приказы, первый помощник их повторял, на палубе слышался топот множества ног и многоголосое пение. Звуки, напоминавшие шуршание вспарываемой ножом ткани, засвидетельствовали, что паруса развернуты. Внезапно судно качнулось, поймало ветер и по палубе прокатилась дрожь, означавшая, что главная ось шевельнулась, и огромные колеса с шинами из
