— Но вы не даете мне денег на покупку этих птиц, — кисло сказал Миран.
— Конечно, не даю. Вы займете мне деньги, купите этих птиц для себя, а когда вернетесь, я соберу деньги, чтобы выкупить этих птиц у вас.
Миран отнюдь не сиял от счастья, но Грин знал, что толстяк торговец уже прикидывает, как сдерет с герцога двойную против первоначальной цену. Что же касалось Грина, ему приятно было видеть человека, который настолько сильно увлечен своим хобби, но в то же время он испытывал отвращение, поскольку теперь герцог, чтобы пополнить свою коллекцию, повысит налоги.
Герцогиня, которой, как водится, быстро надоели разговоры мужа, внезапно сказала:
— Дорогой, давай в конце недели поедем на охоту. Я так давно не отдыхала, что стала плохо спать по ночам. Мне кажется я слишком долго просидела взаперти в этом мрачном старом замке. Мой желудок не в порядке. Я думаю, мне необходима прогулка и свежий воздух, — и она принялась обсуждать глубоко насущные детали некоторых аспектов ее пищеварительных проблем. Землянин, который с трудом переносил здешний обычай беседовать о подобных вещах, ощутимо позеленел.
Предложение отправиться на охоту не то чтобы исторгло у герцога стон, но он умоляюще воздел глаза к небу. До тех пор пока ему не сравнялось тридцать, герцогу нравилась добрая охота. Но подобно большинству мужчин, принадлежащих к правящему классу, после тридцати он резко располнел и стал предпочитать сидячий образ жизни. Здесь считалось, что полнота продлевает человеку жизнь. А большой живот и двойной подбородок считались признаками знатного происхождения и благосостояния. К сожалению, им сопутствовал неизбежный упадок жизненной энергии, что, в соединении с распространенной в этом социальном слое значительной разницей в возрасте между супругами, привело к появлению еще одного обычая: при молодой жене богатого человека обычно находился раб — компаньон .
Вот и теперь взгляд герцога остановился на Грине.
— А почему бы не поручить подготовку охоты ему? — с надеждой спросил герцог. — У меня столько дел...
— Ага, развалиться на подушках и созерцать своих стеклянных птичек, — ответила герцогиня. — Нет!
— Ну ладно, — сдавшись, произнес герцог. — У меня есть в загоне раб, которого должны казнить за то, что он ударил десятника. Мы используем его вместо дичи. Но я думаю, нужно дать ему две недели, чтобы он хорошенько запутал следы. Иначе просто будет неинтересно, сама знаешь.
Герцогиня нахмурилась:
