Я заплакала. Не хотела его отпускать. Ведь он был тем единственным мужчиной, который меня добивался и не отступал перед трудностями. Конечно, я его любила не так сильно, как Максима в юности, но я точно знала, Сергей меня любит. По крайней мере, мне было приятно так думать, когда выходила за него замуж.
И вот он вышел из квартиры. Махнул на прощание рукой и зашел в лифт. Дверцы лифта закрылись.
Больше я Сергея не увидела.
Через три дня мне сообщили, что его машину нашли под Брянском. Машина была, то ли взорвана, то ли умышленно подожжена. В салоне были найдены обгоревшие тела. Кто были эти люди, экспертиза не смогла сразу установить. Уголовное дело затянулось.
Я долго обивала пороги органов правосудия. Всё тщетно. Прокуратура. Следственный комитет. Никому не было интересно слушать меня.
А однажды, когда я сидела на остановке, ко мне подошёл незнакомый мужчина и, не говоря ни слова, положил мне на коленки конверт. И быстро ушел. Я растерялась, но всё же, заглянула вовнутрь конверта. Там лежало фото Сергея. А на обратной стороне снимка написанный Сергеем текст небольшого письма:
«Девочка моя!
Прости, что всё так вышло. Я не мог остаться, ты не могла уехать со мной. И хотя я сейчас далеко, я думаю о тебе. Будет возможность, вернусь. Ждать меня не прошу. Хотя бы просто не поминай лихим словом.
Береги себя. И прости меня за то, что сейчас не с тобой.
Сергей.
Дата. Подпись».
Я ещё раз посмотрела на дату и обомлела. Три дня назад! Значит, он жив! Жив!
Однако по всем документам… я имела полное право на соболезнования и утешения. Но я не стала говорить родителям о сложившейся ситуации с Сергеем. Купила красивую рамку, вставила туда фото и повесила на стену в зале нашей квартиры. Я знала, что Сергей жив. Пусть не со мной, но жив. Он не бросил меня. Он просто не может вернуться. Из-за чего именно не может вернуться, я догадывалась. У Сергея была нехорошая работа. И он действительно занимался не охраной. Вернее охраной от самих себя. Рэкет. Мощный рэкет торговых точек.
Но самое удивительное, я не ждала возвращение Сергея. Он стал для меня бронёй от всего мира. От ошибок и потрясений. Я не искала ласки или новых романтических отношений. Перегорела я в делах сердечных.
Я перестала что-либо понимать в любви между мужчиной и женщиной. Да и существует ли она вообще? Симпатия, порыв страсти. Как там еще называл эти чувства Максим? Уже и не вспомню. Ничего не помню. События последних месяцев затуманили всё то, что было лишь несколько лет назад. Но зато я окончательно выздоровела от чувств к Максиму.
