- Сейчас.
- Полежи, полежи еще! Полежишь? Алло! Ну чего ты молчишь, Родион? А? Алло! Поправиться тебе надо. Ноги-то опали? Ты что не отвечаешь?
Родион молчал, часто дыша в трубку.
- Ну ладно, - сдался Гуцких. - Послезавтра у меня облет малым маршрутом. Прислать пикап?
- Доберусь, - сказал Родион и повесил трубку.
На почте его ждало письмо от Пины. Родион не стал там его читать. Вот доберется и ляжет - тогда. На обратном пути он то и дело щупал карман пиджака, и письмо хрустело. Родион ничего не замечал на улице и совсем не останавливался отдыхать. Ничего, дошел. Дома прислонил письмо к стакану, поправил его, чтоб виднее было, потом охнул, повалился на койку и замер, ожидая, когда отпустит...
Задребезжали стекла в окне, и, грузно ступая, вошла хозяйка. Спросила тающим голосом:
- Кушать будете, Родион Иванович?
- Нет. - Он досадливо поморщился, шевельнулся. - Нет, попозже...
Интересно, о чем Пина в этом письме? Как-то сообщила, что собирается в город, но нельзя было понять, шутит она или всерьез. Он бы сам, конечно, съездил к ней зимой, да дорога туда самолетом двадцать рублей в один конец, а там еще семьдесят верст неизвестно как. Но вообще-то дело не в дороге, уж как-нибудь бы. В каком качестве он заявится, вот что было главным. Родион послал ей батареи для приемника, а потом на кордон пошли книги по заказу, однако он не все, что она просила, мог найти и одну даже "зачитал" для нее из городской библиотеки.
Медленно, сдерживая нетерпенье, он надорвал конверт, аккуратно достал письмо и засмеялся, - как всегда, странички исписаны маленькими буковками, значит, читать можно будет долго. Опять засмеялся - начинала Пина действительно смешно. Она писала, что хочет работать пожарником. Дальше пошло длинное описание весны вокруг кордона, начались шутки-прибаутки и среди них одна нехорошая - Пина собиралась поджечь лес, но не для того, чтобы кто-то прилетел его тушить, а для практики. В конце она сообщала, что вместе с письмом села на пароход, плывет, но письмо дойдет раньше, потому что в Гиренске оно пересядет на самолет, а "ваша знакомая, ныне бесправная безработная, но через несколько дней лесной пожарник Агриппина Чередовая, прибудет следом".
Родион отложил письмо, обалдело посмотрел в потолок и снова рассмеялся. Вот это номер!
После завтрака он, посвистывая, вылез на крыльцо. Надо было топор ладить, потому что на том разнесчастном пожаре Бирюзов не углядел дорогой инструмент Родиона, - наверно, кто-нибудь из деревенских приголубил его любимый "звонарик". С ним Родион не расставался много лет ни на земле, ни в воздухе, и они не раз выручали друг дружку.
