Коль не по сердцу тебе на одном трястись горбе,
Обходи ты с видом гордым дромадеров одногорбых.
Если ж хочешь ты болтаться, колебаться и мотаться
Между шишек между двух…
«Не так быстро, парни, — прервал их Ч. К. Ф., и инструменты замолкли один за другим, причем непонятливее всех оказались цыкающие цимбалы, — у нас тут небольшой сюрприз!» И Ч. К. Ф. вызвал из зала Кендалла и Хилли Митчелл, веселую парочку из Бикон-Хилл, с которой я уже встречался на собрании инвесторов. С Кендаллом, кроме того, я поглощал весьма благонравные коктейли в его более чем благонравном клубе, там он расспрашивал меня о прошлом и о Египте в обстановке повышенной прилипчивости и секретности. Я понял, к чему был этот допрос, лишь когда Хилли, смешливо толкнув черного пианиста едва прикрытым бедром, согнала его с места, а Кендалл, ослабив галстук, принял стойку звезды кафешантана. Пока Маргарет пыталась удержать тяжелеющие веки, я слушал музыкальный номер, сотворенный двумя завсегдатаями вечеринок, чью психику расстроили деньги и унаследованная недвижимость, двумя героями-добровольцами песенного фронта, совершавшими подвиги на полях развлечений Бикон-Хилла и Бэк-Бэя. Стихи я воспроизвожу по записи на отмеченной кружком от выпивки салфетке, которой меня одарили после выступления («Посвящается Ральфи! Откопай „мумулю“ для своего нового „папули“! Много-много щастья желают тебе твои янки, X. и К. Митчеллы»), Хилли молотила по клавиатуре неуклюжими кулачками, а Кендалл заливался соловьем:
Отпущен из Оксфорда раньше срока,
В солдатских галифе, за спиною ранец,
Шагал молодой Р. М. Трилипуш,
Зная, что век болеть этой ране.
Послали в далекий Египет его —
Сражаться с кайзером, что б ни случилось;
Несколько лет он провел на войне,
Но на кайзере это не отразилось.
В это время он потом исходил,
На карачках на Востоке пребывая.
(Не подумайте дурного — я о том,
Что копался он в песке в пустынном крае!)
Перелопатил с другом он немало земли,
Когда винтовки бошей их нашли,
Но тут раздался крик: «Черт подери!» —
Не так уж и долго копались они.
[В этом месте, как сейчас помню, Ч. К. Ф. закричал: «Не то что некоторые!» Его слова относились, я полагаю, к официантам, которые медлили с очередной порцией выпивки. «Папочка, ну что ты!» — мягко пожурила его моя Маргарет, упершись подбородком в коленки.]
О том, что они раскопали в тот день,
Все знают прекрасно и там, и тут,
Наши жены из-за этой штуки не спят,
От нее наши (гм!) мечты растут.
