Тем не менее, Королева и ее Министр боялись, и с большим резоном, как бы друзья и ставленники Принца де Конде, кого было столь же много, сколь мало их было у его брата, вскоре собравшись вокруг него, как только он впадет в немилость, как бы они не вспомнили тогда о достоинстве Принца крови, уступающему лишь Королевскому, и не сделали бы самого простого на их месте. Итак, они уверились, дабы укрыться от этого и от множества вещей, что подразумеваются сами собой — потому я их опускаю — первейшей необходимостью было заклято погубить как его самого, так и его брата, и его свата. [6]
Так как довольно трудно удержать подобную вещь от огласки, а кроме того, требовалось посвятить некоторых персон в ее секрет, так и было сделано, не ставя в курс дела, так сказать, заинтересованных особ. Двор, дабы не поднимать шума в Парламенте, решил задержать некоторых его членов, пока все дело не прояснится. Этот Корпус не особенно был расположен к Месье Принцу, потому что партия, поддержанная им против него, уничтожила в его глазах весь блеск одержанных им побед. Среди его членов, тем не менее, как и среди громадного числа людей, их избравших, находились и те, кто лично был привязан к его персоне, и кто гораздо меньше заботился об общественном благе, чем об их собственном.
Президент королевского штата почувствовал некий сквозняк, и дабы ему самому не надуло, тщательно скрыл, от кого долетел к нему этот ветерок, но поделился о нем с Принцем. Принц де Конде, возмущенный и не верящий в то, что Кардинал захочет испачкаться в столь огромной неблагодарности по отношению к нему, уверенный еще в надежности репутации собственной и своих друзей настолько, что не допускал и мысли о том, что кто-либо предпримет такой шаг, семь раз не отмерив, ответил этому Магистрату, что не знает, откуда до него дошел этот слух, но он сильно ошибается, если не считает его абсолютно ложным; его шепнули ему, без сомнения, дабы склонить его к каким-нибудь неверным действиям, положившись на его глупую доверчивость; но так как, благодаря Богу, он сам еще способен отличить правду от лжи, он не попадется на столь грубо подстроенный ему обман. Он говорил точно то же, что и думал, и даже верил, — если этот Магистрат столь сильно привязан к его интересам, он не говорил бы так, чтобы первым же толкнуть его к гибели, настолько он был уверен, что Кардинал не осмелится и подумать о чем-нибудь подобном. Как бы там ни было, не придав значения предупреждениям и советам этого Президента, он [7] попрежнему продолжал тот же образ жизни, в чем в самом скором времени ему пришлось раскаяться.
