— Глючит у тебя, Надежда! — в сердцах произнес Юрка. — Она мне письмо прислала, где и число, и поезд, и вагон написала. Сегодня она приезжает, в 11.15, вагон седьмой. Короче, жадничаешь — фиг с тобой. Пошел я…
— Юр, я серьезно. Была она вчера тут… — произнесла было Надька упрямо, но потом, вроде бы спохватившись, изменила тон:
— А может, я и обозналась… Ладно, вот тебе стольник. Можешь без всякой накрутки отдать.
— Спасибо, Надюха! — просиял Таран. — Ты настоящий друг!
И помчался к цветочным рядам, не расслышав, как Веретенникова, поглядев ему вслед, пробормотала:
— Я-то друг… А ты дурак безмозглый!
Таран не поскупился: купил аж целых пять алых роз, завернутых в целлофановый кулек, перевязанный алой ленточкой с бантиком. И поскольку опасался, что букет помнут в автобусе, пешком потопал на вокзал, благо времени было предостаточно. Шел быстро, прямо-таки на крыльях летел. Наверное, многим встречным его вид казался странным. Обтрюханный, весьма хулиганского вида парень — и букет алых роз! Если б с бутылкой пива шел и прикладывался, смотрелся бы более естественно.
Но Юрка всех этих озадаченных взглядов не видел. Он вообще мало что вокруг себя видел, хорошо еще, что на переходах через улицы посматривал по сторонам, а то бы под машину угодил. Все его существо было прямо-таки заполнено одним — ожиданием встречи с Дашей. Каждый шаг, приближавший его к вокзалу, воспринимался им с радостью — потому что расстояние, отделявшее его от любимой, становилось меньше на один шаг.
Таран притопал на вокзал очень вовремя — минут за пять до прибытия московского поезда. Как раз объявили, что он подойдет к первой платформе, расположенной у самого здания вокзала, и Юрке осталось только прикинуть, где остановится седьмой вагон.
Он, конечно, чуточку не угадал — седьмой вагон проехал мимо, а там, где дожидался Юрка, остановился десятый. Впрочем, он еще до полной остановки поезда поспешил вслед за желанным вагоном, нежно прижимая к себе букет.
Когда добежал до седьмого, дверь еще не открыли. Да что она там возится, эта чертова проводница? Но вот дверь открылась, появилась пышноволосая, полная дама в форменной блузке и пилотке. Подняла стальную рубчатую пластину, прикрывавшую лесенку-подножку, протерла тряпкой деревянные ручки… И все так медленно, неторопливо! Будто издевается.
Потом стали выходить пассажиры. Вагон был купейный, народу вылезало существенно меньше, чем из плацкартных и общих, но Юрке казалось, что в нем прикатило несуразно много всякой публики. Солидные дяди в костюмчиках при кейсах и солидных чемоданах, парни со спортивными сумками, девки с рюкзачками, молодухи с младенцами, деды с орденскими планками и в соломенных шляпках а-ля Хрущев, бабки в платочках… Все они, как казалось Тарану, спускались слишком медленно. А Даша все не появлялась.
