- Чисто, - выдохнул он, тяжело сопя от подъема по ступеням невысокой лестницы.
В другое время только одного хрипа хватило бы разведчику, чтоб составить его портрет и тактику боя. Но сейчас все это было бессмысленно. Лехина роль свелась к безмолвному присутствию.
- Скрипнула молния, послышался шорох разбрасываемых вещей. Поиски завершились радостным возгласом.
- Есть, вот он! У самой низ сховала. - Захлебываясь от избытка эмоций, гундосил кто-то.
- Ну-ка, дай. - Рявкнул бандит. - Не вздумай включать. Нам Сотник башку снимет, если что не так. Буди эту шуструю, только руки замкни, а то она опять подлянку выдумает.
- Спокуха, бо я устрою подляну. - Пробормотал гундос, грубо перевернув Ольгу, и защелкнул оковы. Он по-хозяйски охлопал ее бедро. - А ниче, самое то.
Распаляясь, ухватил уже посильнее, но голос старшего заставил прерваться. - Эй, Кострома, погоди. Мы ее поспрошаем, а потом и оторвемся. Шеф сказал, можно не церемониться. Главное, чтоб живую.
- Живая будет, но еле-еле. - Заржал Лось.
- Ладно, буди. - Распорядился Старший.
- Подручный ухватил Олю за растрепавшиеся волосы и с оттягом влепил две пощечины.
Голова опасно мотнулась, но глаза приоткрылись.
Замерев, она с ужасом глядела на кажущиеся громадными фигуры налетчиков. На взгляд Алексея, обычные шестерки, но ей эти ублюдки казались воплощением вселенского зла.
- Кто с тобой еще? - Задал вопрос предводитель городских шакалов.
- Никого. - Она замотала головой.
- Никого? А вот мы сейчас иначе спросим. Значит и Камаза ты одна завалила, и Ахмеда? - Бандит постепенно входил в состояние истерического азарта, которым так умеют заводить себя уголовники.
- Чего ты гонишь? - здоровый кулак с размаху врезался в солнечное сплетение девочки. Она рухнула на пол и, падая, ударилась головой в стену. Из раны потекла струйка крови.
- Эй, Петро, ты никак ее мочить собрался? Мы ж еще не попользовали? - Недоуменно влез тощий верзила с морщинистым серым лицом лагерного «тубика».
«-Ах ты, страдалец». - Ярость выжигала мозг, Леха физически ощущал, как его воля рвется из отведенного ей закутка.
Ольга, закрыв лицо руками, жалобно поскуливая, прижалась к стене.
- Ладно, тащи папашку. - Распорядился голос. - Чтоб не дергалась, его на пику поставим.
- Как шелковая будет. - Глумливо ощерился тот, которого звали Петром.
«Черт, ну какой паскудный народ - урки.» - Диверсант, в силу специфики своей профессии, редко желал чьей-то смерти душой, но сейчас хотел только одного. На минуту, хоть на десяток секунд просил он у Всевышнего дать возможность управлять ее телом.
