«Что мы имеем? - размышлял он, сидя за своим рабочим столом. - Действовал специалист. Жестко, но без садизма. Только одного завалил на эмоциях, может, сказал что поперек? А в остальном просто грамотно зачистил. Чувствуется школа. Может, наш? Нет, скорее, вояки. Методика потрошения их. Спецназ? Действующий, или из бывших ? Нужно выяснить - есть ли у Вити спецы, и с каким опытом. Второе: Девка. Куда делась? Изготовить портрет, раздать. Третье: Судя по следам, работал в квартире одиночка. А вот тут не стыкуется: „Маленькому“ на такое плевое дело настолько крепкого спеца посылать не резон, овчинка выделки не стоит. Камаз реальное количество и класс ликвидаторов и так не просек бы. Значит, это кто-то третий. Скажем, девкин приятель или старые разборки Ахмеда. А Витю приплели для отвода глаз? И все равно, нужно брать эту малолетку и „колоть“».
И тут даже не удосужившись постучать в кабинет ворвался один из помощников Камаза. Плешивый, с серым лицом матерого сидельца, этот штымп вызывал у бывшего контрразведчика чувство острой неприязни. Однако то, что тот поспешил сообщить, заставило забыть про мелочи.
Все, все. Понял, работаю. - Максим Геннадьевич выхватил трубку и торопливо набрал короткий номер.
Прапор из разведбата, прошедший три компании, выполнял в новой епархии Макса именно такие, особые поручения.
- Гриша, - сказал Макс, когда тот по-военному четко представился в трубке. Слушай приказ: Сйчас подскочишь к ребятам, они у Автомобилиста служат, покажут объект. Надо быстро и аккуратно его заснять и отправить в проявку. Все понял? Главное, не засвети пленку. Кадр очень ценный.
Прослушки бывший чекист не боялся, шифровался, скорее, по привычке. Отдав распоряжение, связался с «Камазом» и попросил выручить людьми. Хотя он и был уверен в навыках опытного вояки, но… «Девчонка может начать дергаться, устроит шум. Лучше уж наверняка. С гарантией. А что подумает шеф - вопрос третий. Главное - дело».
Из больницы Алексей вышел в глубокой задумчивости. Беседа с редактором не задалась. Узнав последние новости, тот побледнел, замкнулся, начал хамить. В общем, потерял лицо.
Оставив Виктора убеждать жену в необходимости исчезнуть из города, Леха вышел из главного входа больничного корпуса и, размышляя о своем, тихо пошел к воротам. Тут его и сработали. Неприметный мужичок, до этого мирно читавший газету, потянулся и ловко ткнул «шокером». Среагировать Леха успел, но подвело Олино тело. Тряхнуло и свело мышцы, а новый разряд вырубил и сознание. В себя пришел быстро, однако только для того, чтобы сообразить: лежит на полу машины, сверху крепко прижимает чья-то, обутая в кроссовку, лапа. Глаза завязаны, руки тоже.
