Удар, визг тормозов, и сила инерции кинула его на перегородку, отделяющую салон от водительского сиденья. Машина, пролетев еще с полсотни метров, замерла.
В интеркоме прозвучал голос телохранителя: «Все в порядке, Андрей Григорьевич. Ворону „лобовым“ поймали. Главное, сволочь, будто специально ждала, - возбужденно закончил охранник. - Но стекло уцелело, трещины только. Сейчас Володя протрет и едем».
Озабоченный молчанием шефа охранник повторил: «Как слышите, прием». Однако Максимов по-детски шмыгал носом и молчал. Страх, возникший внизу живота, поднялся в желудок и сдавил его диким приступом изжоги. Ох, как давно он так не боялся. С тех самых пор, как ему, тогда еще мелкому торговцу компьютерным вторсырьем, прислали в конверте патрон от «Макарова». Однако те времена благополучно миновали, и он уже напрочь позабыл это паскудное чувство.
Кое-как продышавшись, олигарх скрипучим от злости голосом разрешил продолжить движение.
Остаток пути он сидел в тяжелом раздумье, не вспоминая уже про музыку.
Вид привычного интерьера слегка успокоил. Он прошелся по комнатам, зачем-то проверил окна. Включил свет и потянулся к пульту. «Что там, в мире, творится?» - мелькнула ленивая мысль. Его обожгло воспоминание. Он кинул взгляд на часы. Огромные стрелки фирменных часов, висящих в проеме, показывали ровно девять ноль семь.
Боль вспыхнула в груди. Заполнила тело и плотным комком сошлась под грудиной. Губы старались поймать хоть глоток воздуха, но онемевшие легкие не смогли втянуть ни капли. Он захрипел, обмирая от сознания, что это конец. Еще чуть-чуть, и ничего уже не станет.
«И для чего тогда вся эта суета? А она ведь знала! Ведьма!» - ему вдруг почудилось, что в полумраке, хотя горели все лампы, перед ним возникло светлое пятно. Оно уплотнилось, и вот уже видны стали пустые глазницы и надвинутый на лицо темный куколь капюшона.
«Что, что?!» - из последних сил он пытался вспомнить, что сказала ему та девчонка. Скрюченными пальцами выцарапал трубку и нажал кнопку.
Абонент отозвался сразу. Превозмогая мучительную боль, и судорожно перхая, Максимов хрипло прорычал: - Девчонку и тех, что с ней были, отпустить немедленно. Сейчас же, - вдруг понял, что может втянуть глоток воздуха. - Отвезти на яхту, извиниться. Дашь ментам, сколько скажут, но чтобы выпустили, немедленно.
- Дело жизни и смерти. Не выполнишь, пожалеешь люто, - сумел он выговорить почти связно. Привыкший ничему не удивляться начальник охраны подтвердил распоряжение. Максимов заметил, что неясная фигура начала растворяться и таять. Боль еще стояла в груди, но уже не так бесповоротно.
