И уж совсем не годится приезжать в такое время в другой город. Выходить на продуваемый всеми ветрами, промозглый перрон. Зная, что нет здесь ни родных, ни знакомых, а ждет только забота, суета и нервотрепка.
Вот с такими декадентскими рассуждениями я выползла из сумрачной духоты вагона в не менее пасмурное питерское привокзальное пространство. Неожиданно быстро перрон опустел. Встречающих оказалось мало, а пассажиры, в основном, командировочные, поэтому я не мучилась в сомненьях, кто бы из них мог оказаться моим провожатым по имени Глеб. Лицо проверенное, однако, требующий к себе присмотра, как обмолвился генерал. Юрий Петрович, как я заметила, редко говорил что-то просто так. Поэтому, слова его поняла правильно.
Начальник охраны, который не уберег подопечных, по-любому, вызывает подозрение. Примета такая. Если ты жив и не досмотрел, значит, либо хлопал ушами, либо… ну, понятно. Однако, так думаю, явных подозрений нет. И стоит глянуть на этого Глеба свежим глазом.
Мужчина в коротком кожаном плаще одиноко стоял на краю перрона, заложив руки за спину. Он безразлично наблюдал за моим спуском, и только когда я сделала шаг от тамбура, словно очнулся, подошел ближе, и склонил голову. Слова соболезнования пробормотал скомкано. Спросил, как доехала, и, указав рукой направление, коротко уведомил: - Нам туда.
«Однако, фрукт. У него полное корыто дерьма, а он не забыл рубашечку погладить и парфюм освежить.» - Вспыхнуло у меня невольное раздражение. Одернула себя. - «Может, придираюсь? Ну, убили работодателей. Что ж теперь, не жить?»
Дверь провожатый мне открывать не стал. Забрался в салон довольно приличной «Аудио», щелкнул центральным замком и остался за рулем.
«Может, ему денег не доплачивали? Чего это он?» - я опустилась на переднее сиденье, утонув в далеко отодвинутом ковше кресла. Регулировки искать не стала: «Потерпим. А вот кто это у нас такой здоровый? Промелькнула мысль: может, таксует?»
- Куда едем? - он и впрямь задал сакраментальный вопрос.
- В город, командир, - невольно сорвалось у меня. - Гони, не обижу.
Бровь провожатого дрогнула.
«Сейчас посмотрим, какой такой Сухов», - хмыкнула я. - «Если промолчит, значит, что-то скрывает, или просто дурак. Если отработает извинения, то, соответственно, наоборот».
Глеб оказался понятлив: - Ирина, Вы не обижайтесь, на нервах второй день. Задергался. Простите, - он смягчил тон и провел руками по обтянутому превосходной кожей рулевому колесу. - Так, в Комарово?
