Голос отлично подходил к наружности этой женщины. Невысокого роста, плотного телосложения, как говорят – с формами, со всегда аккуратно уложенными вокруг головы волосами, черными-черными и настолько густыми, что я всегда тихонько завидовала, даже понимая, что светлые волосы просто значительно тоньше, и не мечтая об «обмене». Темные большие глаза на круглом лице из-за своего специфического разреза казались всегда печальными, хотя тетя – вполне жизнерадостная женщина. Когда она хмурилась, густые черные брови выразительно сходились над переносицей; у нее вообще очень выразительное и, несмотря на далекие от абстрактного идеала тонкие губы и крупный нос с ощутимой горбинкой, красивое лицо. Лучше, чем у этих идеалов: запоминающееся и яркое.
– Дело говоришь, – солидарно покивал штурман. – А ты, Аленка, слушай; Ада Измайловна знает, за нее Борька вон сколько лет держится. А и почему не подержаться, если есть за что! – Василич откинулся на спинку стула, демонстративно скосив взгляд на… пусть будет сиденье тети.
– Главное, не перестараться с формами, а то не удержит, – поддел братец.
– Охальники, что старый, что малый, – снова укорила тетя, мягко качнув головой. Как будто не она начала этот разговор. – Надо искать такого, чтобы удержал независимо от форм! Не мальчика, но мужа.
– И мы возвращаемся к началу разговора. Если будет держать независимо от форм, зачем усложнять ему задачу? – иронично резюмировала я. Эта тема для меня, конечно, не до такой степени больная, чтобы закатывать истерики, активно страдать и отравлять окружающим жизнь, но я все равно попыталась ее закрыть. – Приятного аппетита!
– Кушайте, дорогие, – поддержала меня тетя, но сбить себя с толку не позволила. – Алечка, мужчины – они же как дети. Их надо любить, о них надо заботиться, но ни в коем случае не стоит их баловать, иначе найдешь проблем на свои же хрупкие плечи.
Я предпочла смиренно промолчать в ответ, а мужчины уже жевали и на беседу настроены не были, поэтому разговор все-таки заглох.
– Дядь Борь, а куда мы сейчас летим? – полюбопытствовала я после еды. Болтовню с набитым ртом тетя решительно не одобряла, и получалось, что проще следовать установленным ею правилам, чем слушать ворчание.
Благодаря кулинарной страсти нашей хозяйки питались мы не просто хорошо – изумительно. Синтезатор (внушительных размеров агрегат, расположенный в специальной нише в дальнем углу камбуза) в зависимости от программы чисто теоретически был способен собрать что угодно: от монокристалла обыкновенной соли до суперкомпьютера, главное – заложить в него нужные химические вещества и программу. Но теория, как это часто случается, сильно расходилась с практикой, и возможности прибора были весьма ограниченны. Он умел выдавать уже готовую еду, но на вкус та получалась как пластмасса, да и внешний вид оставлял желать лучшего. Зато кулинарные «исходники» выходили вполне пристойными, неотличимыми от натуральных не только по химическому составу, но и по вкусу. Форма, конечно, подкачала – то же мясо синтезатор выдавал ровными прямоугольными брикетами с идеально параллельными волокнами и ортогональной капиллярной сеткой внутри, – но так даже удобнее.
