Благодаря такой системе гавайские плантаторы процветали еще более десяти лет. Затем последовали два удара. Первый – в 1890 году, когда конгресс ввел «пошлину Маккинли». Она позволяла беспошлинно ввозить в США сахар со всего мира и «щедро» возмещала местным плантаторам ущерб в размере два цента за каждый фунт. Таким образом были уничтожены условия, при которых сахарная промышленность на Гавайях приносила огромную прибыль, и плантаторы погрузились, как говорил один из их лидеров, в «глубины отчаяния». В течение двух лет экспорт сахара рухнул с тринадцати миллионов долларов до восьми.
А второй – в 1891 году умер король-марионетка Калакауа, и на трон взошла его своевольная сестра, Лилиуокалани. Новая королева посещала миссионерскую школу и приняла христианство, но не утратила связи с корнями. Когда ее брат отдал американцам Перл-Харбор, она написала в личном дневнике, что это «день позора в гавайской истории». Позже, в том же году, когда Лилиуокалани находилась в Лондоне на праздновании пятидесятилетия королевы Виктории на троне, она узнала о «Конституции штыка» и написала, что таким образом «получило силу революционное движение, которое создали чужаки, американцы». Лилиуокалани было пятьдесят два, когда двадцать девятого января 1891 года председатель Верховного суда Гавайев Альберт Джадд объявил ее королевой. После церемонии Джадд отвел Лилиуокалани в сторону. «Если кто-то из министров выступит с предложением, – наставлял он, – отвечайте „да“». Последуй королева этому совету, прими она роль очередной марионетки – и переворот ей не грозил бы.
Среди врагов королевы были ничтожные спекулянты, которые плевать хотели и на страну, и на людей вокруг. Другие, напротив, достаточно пожили на островах или там родились. Некоторые любили Гавайи и считали себя истинными патриотами. К их числу принадлежал и Лоррин Тёрстон.
Его бабушки и дедушки прибыли на Гавайи в качестве миссионеров. Он посещал школы – из одной его исключили как «отпетого» нарушителя дисциплины, – где учились и коренные гавайцы. В отличие от многих своих товарищей-хауле он научился бегло говорить по-гавайски и даже получил гавайское имя, Какина, которым всю дальнейшую жизнь подписывал письма и документы. Еще подростком он углубился в политику – однажды, в 1874 году, он даже прогулял занятия, чтобы посмотреть скандально известные выборы короля Калакауа, после которых вспыхнули массовые беспорядки. Тёрстон всегда оказывался в эпицентре важнейших событий.
