Хосе приподнял голову пилота, тот вопросительно посмотрел в глаза отцу.
— Пей. — мягко приказал отец.
Пилот приложился к краю кувшина. Он сделал несколько жадных глотков, приняв алкоголь за воду, а может ему было все равно что пить, лишь бы мокрое. Наконец он оторвался от кувшина и отер губы.
— Уффф, кажется это было, что надо. Спасибо отец. Я уже чувствую, как сила начинает растекаться по организму. А теперь, везите меня в лес.
— Нет, лучше дождаться утра, а лучше еще неделю полежать, не вставая. — Предложил Хосе.
— Нет. — Строго сказал пилот и морщась от боли, сел на кровати. — Вы мне помогли, теперь я обязан вывести вас из-под удара.
— Какого удара? — Не понял Хосе.
— Не все так хорошо и благостно в верхних мирах. Тяжелые времена наступили там. За мной охотятся, а когда найдут — убьют, и всех тех с кем я общался тоже, потому как мог зародить зерно инакомыслия в ваших неокрепших душах. Уяснили?
— Не совсем, вы хотите сказать, что пошли против власти? — Догадался Себастиен.
— Ну вот, уже заронил. А ты догадливый парень. Если выживу, предложу тебе вступить в нашу ячейку. А пока, если хотите жить, вывозите меня. — Пилот неуверенно встал на ноги.
Себастиен кинулся поддержать его.
— Ого, кажется голова кружится у меня совсем не от слабости.
Настойчивая трель передающего устройства не давала Хорхе Мендесу пребывать в состоянии спокойного сна. Вчерашняя крепкая попойка, закончившаяся только под утро, не позволяла дуче найти в себе силы встать и принять сообщение. Если бы кто-то видел дуче со стороны, то его, наверное, позабавили попытки ответственного лица проснуться. Хорхе двигал мышцами лица, вытягивая рот и поднимая брови. Мычал что-то невразумительное под нос, скидывал ногу с кровати, делая попытки слезть с нее. Но дальше этого у него не шло. Дуче снова засыпал. Его громкий храм на время перебивал трель переговорного устройства. Затем все повторялось.
Он бы так и не проснулся, если бы не вошла его горничная, седая старушенция, являющаяся дуче двоюродной теткой. Она тронула за плечо Хорхе. Это не помогло. Она принялась его трясти, а когда и это не помогло, дернула его за усы. Дуче резко сел и схватился за усы. Ничего не понимающим взглядом, в котором еще плескались остатки вчерашнего алкоголя он вылупился на горничную.
— Ты чего это дура себе позволяешь? — Спросил он строго, наполнив комнату нездоровым амбре.
— А ты не слышишь, как эта чертовка звенит уже битый час. Тебя же снимут с должности и не спросят.
