.
Но, тем не менее, урон был нанесен. Надежда на возобновление ее собственного брачного договора вновь исчезла за дипломатическим горизонтом. С другой стороны, была и некоторая компенсация. Юный Генрих еще не был женат, а Екатерина не только научилась доверять своим собственным суждениям, но и привыкла полагаться на Бога. Будучи всегда глубоко набожной, она после смерти мужа полагалась главным образом на духовников, представленных ей доньей Эльвирой, и после отъезда последней в момент надвигавшейся грозы в 1505 году она мучительно страдала от недостатка духовного руководства и утешения. И тогда в начале 1507 года она нашла францисканца самого строгого толка, по имени брат Диего Фернандес. Брат Диего был кастильцем, который в течение некоторого времени жил в Англии, и бегло говорил на английском языке. Он быстро стал самым доверенным ее другом и наставником и искренне одобрял ее стремления осуществить свою миссию в Англии. Кажется, что именно при поддержке брата Диего она пришла к убеждению, что Бог вознаградит ее упорство в свой час. Одной из самых тяжких ошибок Фуэнсалиды была ссора с братом Диего. Посол был убежден, возможно, по наущению тоскующих и деморализованных слуг Екатерины, что ее следует отправить во Фландрию, где ей может быть обеспечено достойное финансовое содержание. Именно брат Диего раскрыл этот заговор и заставил принцессу написать вышеупомянутое резкое письмо с требованием отставки. Тем не менее к концу 1508 года ни один объективный наблюдатель не засвидетельствовал, что позиции духовника были прочны. Отношение Генриха к Фердинанду никогда не было более враждебным и, поскольку его здоровье в начале 1509 года ухудшилось, партиями, которые должны были поднять влияние его наследника, считались французская и Габсбурги. Первые желали укрепить свое влияние, женив будущего короля на Маргарите Алансонской, в то время как последние остановились на кандидатуре Элеоноры, сестры молодого герцога Карла. Фуэнсалида, все еще уныло и бесполезно пребывающий на посту, в то время как жизнь старого короля понемногу угасала, не видел оснований для оптимизма ни в существующем распределении сил, ни в том, что ему удалось выяснить о наследнике трона.
Испанцы, однако, были слишком далеки от центра событий, чтобы его мнение могло иметь какой-то вес. Параноидальный страх перед отцом вынудил Генриха вести жизнь добродетельного отшельника. Правда, о его воспитании мало что известно, и при жизни отца он не допускался к каким-либо общественным обязанностям. С другой стороны, последующие деяния дают понять, что он получил достаточно полное и прогрессивное образование. Мы знаем, что этот король довел свой природный атлетизм до полного совершенства в теннисе и рыцарских турнирах — двух видах спорта, в которых он впоследствии блистал
