Ересь Хоруса: Омнибус. Том I | страница 5
— Какое удивительное имя для того, кто только что заявил, что не любит священников.
— Может, и так, зато оно как нельзя лучше отвечает моим целям.
— И что же это за цели такие? — спросил Урия.
— Для начала я собираюсь побеседовать с тобой, — ответил Откровение. — Мне надо узнать, почему ты остаешься здесь, когда весь мир восхваляет разум и научный прогресс, отказываясь от веры в богов и небесные силы.
Откровение поднял взгляд, рассматривая чудесный свод храма, и на сердце Урии немного полегчало, когда он увидел, что лицо гостя смягчилось при виде прекрасных картин.
— Фрески работы великой Изандулы, — заметил священник. — Божественный труд, верно?
— О, они великолепны, — согласился гость, — но божественны ли? Сомневаюсь.
— Думаю, вам следует разглядеть их получше, — сказал Урия, тоже подняв глаза к потолку и, как и всегда, ощутив, что его сердце забилось быстрее при виде восхитительных фресок, созданных тысячу лет назад легендарной Изандулой Вероной. — Примите их красоту всей душой, и сами ощутите в себе дух Божий.
Роспись полностью покрывала весь свод, и в каждом ее фрагменте изображалась отдельная сцена: нагие фигуры, танцующие в волшебном саду; взрывающиеся звезды; золотой рыцарь, сошедшийся в схватке с серебряным драконом; бесчисленное множество подобных удивительных картин.
Ни минувшие века, ни дым свечей не смогли причинить вреда фрескам. Насыщенные яркие цвета, изящные пейзажи, с анатомической точностью прописанная мускулатура персонажей, динамичные жесты, плавные переходы оттенков и выразительные лица сохраняли такую свежесть, что казалось, будто Изандула только вчера отложила кисть, смирившись с неизбежностью смерти.
— «И со всего света стекались люди, стремясь узреть новую фреску, — продекламировал Откровение, останавливая взгляд на сражающихся рыцаре и драконе. — Каждый, кто лицезрел ее, лишался дара речи от восторженного изумления».
— Вижу, вы читали Вазтари, — сказал Урия.
— Читал, — согласился Откровение, явно с неохотой отводя взгляд от росписи. — Конечно, обычно ему свойственно злоупотреблять восторженными эпитетами, но на сей раз он, напротив, даже преуменьшает.
— Вы интересуетесь искусством? — поинтересовался Урия.
— Мне много чем доводилось интересоваться в жизни, — признался Откровение. — И искусством в том числе.
Урия указал на центральную фреску, изображавшую удивительное, сотканное из света создание, восседающее среди каких-то золотых машин:
— Думаю, тогда вы не посмеете утверждать, что эта картина была сотворена без богоданного вдохновения.