– Что ж, весьма похоже на правду, – задумчиво произнес Реквин. – Теперь понятно, чем объясняется… внезапное недомогание Измилы.
– Да уж, она несокрушима, как ангар из Древнего стекла. Мы с Жеромом выпили порядочно, а ей досталось лишь несколько фиалов, от них она не захмелела бы, если бы не чудодейственное зелье.
– Допустим. А теперь поговорим о других играх – к примеру, об альянсах наугад.
В альянсы наугад играли в полном молчании. Игроки – четное число – занимали места за круглым столом с высокими перегородками перед каждым, которые надежно заслоняли от партнера, сидевшего строго напротив, однако позволяли заглядывать в карты соседей. Дабы партнеры не подавали тайных сигналов друг другу, перестукиваясь под столом, каждый игрок придерживал правой ступней левую ногу соседа справа. Играть приходилось по наитию, полагаясь лишь на отчаянные догадки, не видя, не слыша и не касаясь партнера.
– А, так это детская забава! Мы с Жеромом заказали особую обувь с железными вкладками в мысках. Если умеючи вытащить ногу из башмака, то сосед по игре не почувствует ничего подозрительного – вес железной вкладки полностью соответствует весу ступни, придерживающей ногу. Так что мы с Жеромом под столом целые поэмы друг другу выстукивали, у нас свой код имеется. Вам же наверняка доложили о наших баснословных выигрышах.
– Вы шутите?
– Нисколько. Могу вам обувь показать.
– Да, вам и впрямь чрезвычайно везло… Ну а как же вам удалось лорда Ландреваля в бильярд обыграть? Тут мошенничать бесполезно – и стол, и шары, и кии сделаны на заказ для игорного дома, вдобавок их всякий раз тщательно осматривают, а счет ведется моими служителями.
– Разумеется, подделать все это невозможно, но за десять соларов лекарь Ландреваля поведал мне о некоторых особенностях организма его светлости и среди прочего упомянул, что лорд Ландреваль испытывает болезненную чувствительность к лимонам. Перед каждой партией мы с Жеромом натирали руки, лицо и шею разрезанными лимонами, а запах маскировали ароматическими отдушками. За полчаса общения с нами у Ландреваля развивался такой отек, что он веки с трудом разлеплял. Бедняга так и не понял, из-за чего это происходило.
– Погодите, вы утверждаете, что выиграли тысячу соларов с помощью пары лимонов? Но это же совершеннейший вздор!
– Вы абсолютно правы. Я обратился к Ландревалю с учтивой просьбой о ссуде в тысячу соларов, а он, исключительно по доброте душевной, предоставил нам возможность опозорить его на весь свет, одержав победу в той самой игре, непревзойденным мастером которой он считается.
