Алекс погладил меня по щеке. Его глаза были темнее обычного — глубокого серого цвета, цвета бури. Я растаяла.
— Мы команда, — спокойно сказал он. — Всегда, помнишь? — Потом он ухмыльнулся: — Эй, мне теперь надо сказать «не за что»?
Я слегка пожала плечами, в то время как сердце бешено забилось.
— Думаю, да. Вежливым быть хорошо.
Он обнял меня.
— Вежливость — это мое второе имя.
— Я думала, твое второе имя — Джеймс.
— Да. Вежливый Джеймс. У моих родителей был странный вкус на имена.
Он снова склонился ко мне. Вдруг дверная ручка задергалась, и мы оба подскочили.
— Эй, там есть кто-нибудь? — позвал мужской голос.
Я подавила смех, уткнувшись Алексу в грудь.
— Одну минуту, — ответил он.
— Что он подумает, когда мы оба выйдем? — прошептала я.
— Это очевидно. Что делают два диких подростка в туалете?
Он быстро поцеловал меня, и мы расцепились. Я подошла к раковине и торопливо плеснула налицо горсть колодной воды. Мои короткие волосы, которые увидела в зеркале, после ветра и рыданий напоминали взрыв. И они до сих пор были ядовито-рыжими. Я попыталась пригладить их. Надо было попросить Алекса купить расческу.
— Думаю, этот цвет делает твои глаза зеленее, — неожиданно сказал Алекс.
Я удивленно посмотрела на него.
— Правда?
Он кивнул, изучая меня.
— На самом деле. Они стали… ярче, что ли. Уиллоу, ты выглядишь прекрасно.
Алекс коснулся одной из моих торчащих прядей и осторожно ее погладил. Он действительно так думал. И улыбнулась.
— Думаешь, ты привыкнешь к тому, что я рыжая?
— Хм, непростая задача. Да, думаю, справлюсь. Алекс поцеловал меня в нос и закрыл глаза. Я почувствовала легкое движение, когда он сосредоточился на чакрах, направляя энергию вверх, пока она не сконцентрировалась где-то над его макушкой.
— По крайней мере парковка чистая, ангелов нет, — сказал он через секунду. — А ты чувствуешь что-нибудь?
Я проверила: отпустила сознание и представила себе заправку. Никаких странностей.
— Все хорошо.
Мы вышли из туалета, взявшись за руки. У меня горели щеки.
— Извини, — сказал Алекс парню, дожидавшемуся снаружи. В его голосе, впрочем, не слышалось сожаления — скорее он пытался не рассмеяться. Парень покачал головой и ничего не ответил, хлопнул дверью и исчез внутри.
— Он подумал, что я шлюха, — сказала я, когда мы подошли к мотоциклу. Было уже темно. Уличные фонари отбрасывали на шоссе полосы мягкого света. Радость от того, что мама жива, наполняла меня целиком, заставляя подпрыгивать.
— Конечно. Но про меня он подумал, что я счастливчик. — Алекс хотел сказать что-то еще, но посмотрел вперед и осекся.
