Скопление народа во время общей исповеди было действительно ужасающим. Делались специальные приготовления к ней. Собор перегораживался высокими перилами перед ступеньками на амвон. Разгораживали Собор и посредине, и по обеим сторонам, чтобы избежать давки. Начиналась общая исповедь часов в восемь утра. Но народ собирался с пяти часов, чтобы занять места поближе. На амвон ставился аналой, как для проповеди. Жара была невыносимой. Чтобы как-нибудь освежить воздух, сторожа приносили на клирос снег в тазах, делали большие снежные шары и бросали их в толпу. И было видно, как снег таял на лету.
Облик отца Иоанна в храме был бы неполон, если ничего не сказать о его проповеди. В конце литургии, на пении «буди имя Господне» или на запричастном, отец Иоанн, взяв в руки малое напрестольное Евангелие, выходил обычно на амвон, прочитывал несколько стихов и пояснял их простым доступным языком, призывая всех молящихся к добродетельной жизни. Множество проповедей отца Иоанна напечатано. Но их чтение и отдалённо не передаёт силы действия живого слова, сказанного батюшкой с амвона. Оно буквально жгло. Всякая предвзятость исчезала, всякая враждебность обезоруживалась, всякий скепсис испарялся.
Митрополит Мелетий, вспоминая посещение им отца Иоанна в 1901 году, в преддверии Великого поста, рассказывал о проповеди, сказанной отцом Иоанном в Неделю о Страшном Суде.
«Незабываема эта проповедь. В ней была такая убедительность, такое отчётливое знание того, о чём он говорил, что, когда он, описывая Страшный Суд, вдруг сказал в народ – «и знайте, вот так, именно так всё и будет», – всех охватило волнение. Этого тона, этих пророческих слов нельзя забыть».
Подобные вставки порою просто потрясали слушателей. Тот же митрополит Мелетий рассказывал о более раннем посещении отца Иоанна, в мае 1899 года, когда он присутствовал на службе в день Константина и Елены. На утрени отец Иоанн читал по обыкновению канон.
«Читал он так истово и вдохновенно, словно сам от себя из глубины своего сердца убеждённо произносил написанные слова. Раза два он останавливался, как бы на секунду задумывался и тут же уверенно произносил: «Да, это так, это так!»
Чудотворная сила отца Иоанна нередко наглядно проявлялась, когда к Чаше подводили бесноватых.
«Жуткое впечатление производили в соборе привозимые к отцу Иоанну больные бесноватые, – вспоминает жительница Кронштадта. – Во время проповеди отца Иоанна, во время пения Херувимской, в особенности же во время пения в посту «Ныне силы небесные», раздавались нечеловеческие крики, завывания или лай. Некоторые больные падали на пол, их начинало бить. Как-то за обедней отец Иоанн причащал. Я стояла с мамой на клиросе и видела, как несколько мужчин подвели или, вернее, поднесли к нему женщину. Она упиралась ногами на каждой ступеньке. Вид у неё был ужасный. Платок с головы упал. Волосы растрепались. Она размахивала руками и всё время повторяла: «Плюну, всё равно плюну». Когда её подвели к Чаше, батюшка сказал, чтобы её отпустили и не поддерживали. Провожатые осторожно, с опаской оставили её. Тогда батюшка велел женщине перекреститься. Она перекрестилась уже как следует. Батюшка спросил её имя, причастил, и, успокоенная, она отошла от Чаши, крестясь и повторяя: «Слава Тебе, Господи, слава Тебе, Господи…»
