«Да прекрати! — мысленно попытался он приказать себе. — Что за истерика!» Но тоска, страх и необъяснимое чувство тревоги усиливались.
Любомудрову вдруг подумалось, что жил он плохо, не так. Что никогда ни жена, ни дочь, ни внук не видели от него ласки. Он был сдержан, считал, что мужчина не должен расслабляться… И вот теперь… «Конечно, теперь я, ввязавшись в этот идиотский поединок, подвергаю опасности не только и не столько себя, сколько их!» Ему стало еще страшнее. Страшно было не только оттого, что он беседовал с безжалостным убийцей и мог не вернуться с этой беседы. Страшно было оттого, что он не мог понять настоящей опасности.
«У НЕГО нет лица! — вдруг подумал журналист. — Я не видел, я не смог разглядеть ЕГО лица!» Действительно, даже при слабом свете лампочки журналист должен был разглядеть хотя бы общие очертания или отдельные черты лица собеседника. Между тем он мог вспомнить и представить лишь белое пятно с черными провалами глаз. «Как же я не подумал об этом там? Ведь должны же быть у НЕГО нос, рот, уши, наконец!» От такой по-детски наивной, примитивной мысли ему стало вдруг легче. «Разнюнился! Может, этот придурок чулок на морду натянул! Вот лицо и пропало!» Но Любомудров знал, что это не так. Лица он просто не мог разглядеть, потому что собеседник вел разговор, не только находясь в полутьме, но и держа во мраке самого себя. Журналисту трудно было описать это ощущение. Факт тот, что была или не была маска на Выродке, но ОН не раскрывался. А лицо человека можно охарактеризовать только во время разговора, пусть даже и не откровенного.
От безликости монстра журналисту и вовсе стало не по себе.
«Надо в первую очередь отправить на дачу Ирину с внуком», — подумал Любомудров, и оттого, что он принял хоть какое-то решение, ему стало легче.
Журналист попытался сосредоточиться на документах и фактах.
Точно было известно, что ОН пятнадцать лет странствовал по стране, оставляя везде, где побывал, кровавый след.
Убивал, как правило, военных или людей, одетых в форму. Среди жертв были и женщины, но, опять-таки, каким-либо образом причастные к военизированным подразделениям. Оставлял на жертве визитную карточку — зигзагообразный разрез.
Точно известно, что жертвы ОН искал и находил в определенные дни месяца. Вначале это происходило четыре раза в год. Седьмого января, десятого апреля, седьмого июля, десятого октября.
Одно время в ориентировках ОН проходил под кличкой «Квартальный убийца». Впоследствии стал убивать каждый месяц, опять-таки, по строго определенным, постоянно чередующимся числам. Теперь уже получил кликуху Выродок. Так же стало обозначаться и все дело о зверских серийных убийствах.
