— Луис-Антонио не остановится, пока не добьется своего, — с горечью сказала она.
— Мама, — Каталина вне себя от тревоги обняла мать за плечи, — но что же он хочет? Поместье все равно перейдет ему только после смерти отца…
— По-видимому, он желает это ускорить.
— Мама, нет. Что ты такое говоришь?
Ореховые глаза доньи Вероники заволокло пеленой невыразимой печали.
— Утром пока тебя не было, к нам заезжал мастер Керро, — кончиком платка она промокнула выступившие слезы. — Твой отец последние несколько дней жаловался на боли в груди. Доктор прописал ему сердечные капли и… покой, но куда там… Теперь я не знаю, чего ожидать. По-моему, все очень серьезно.
— У папы больное сердце?
Каталина прижала руки к вискам. Ее ошеломила мысль, что их пышущий здоровьем отец, добрейшей души человек, весельчак и страстный жизнелюб может вот так в одночасье исчезнуть из их жизни навсегда. Это не укладывалась в ее голове. Она отказывалась этому верить, потому что самое страшное могло случиться с кем угодно, только не с ним. Однако богатое воображение рисовало картины одну страшнее другой.
— Мама, — после недолгих раздумий Каталина приняла решение, — я сама поговорю с Луисом-Антонио. Думаю, можно кое с чем повременить.
— Доченька моя, не стоит…
— Не отговаривай меня, мама, — девушка порывисто обняла мать и прижилась щекой к ее щеке. — Настала пора действовать, я чувствую, он что-то хочет от меня. Надо выяснить, что именно и тогда…
— Ясное дело, чего ему надо, — угрюмо пробормотала себе под нос донья Вероника.
Вечером того же дня Каталина и сама все узнала. Незадолго до ужина, она сходила в фамильную часовню Пересов, чтобы помолиться Пресвятой Деве Марии за здоровье отца и попросить помощи в благополучном разрешении их семейного дела. Она интуитивно страшилась разговора с кузеном и молила Божью Матерь наделить ее смелостью и хладнокровием, чего, как она считала, ей в особенности недоставало. Склонившись перед низким резным алтарем, она сосредоточилась на молитве, не слыша и не видя ничего вокруг, полностью погрузившись в свои мысли. Но едва последние слова слетели с трепещущих губ, и Каталина, набожно перекрестившись, поднялась с колен, она невольно наткнулась на ястребиный профиль кузена Луиса-Антонио, который, по-видимому, пришел сюда следом за ней и, не осмеливаясь нарушить ее уединенности, остался дожидаться своей очереди в сторонке.
Теперь Луис-Антонио, как опытный стервятник, выжидательно наблюдавший за жертвой в надежде поживиться ею, чуть та даст маху или расслабится, самодовольно ухмылялся, показывая ряд острых желтоватых зубов. Уловив в хищном взгляде откровенную похоть, Каталина непроизвольно вздрогнула, на что тонко выщипанные брови «щеголя из Севильи» стремглав взметнулись вверх.
