Малой придирчиво обследовал подковы лошадей и громко цокал.
— Гуга, случилось что-то серьезное? — Каталина подошла к взмыленной тройке гнедых, понуро опустивших лохматые гривы, и заглянула через плечо конюха, склонившегося над копытом лошади.
— Да вот, сеньорита Каталина, судите сами, — парнишка деловито продемонстрировал кровоточащую рану на копыте животного. — У Дези по дороге слетела подкова и она поранилась о какой-то острый шип… Похоже, туда что-то попало, она хромает.
— Нужно хорошенько промыть порез и на место раны нанести густой слой мази. Упаси боже, если случится нагноение, — Каталина внимательно осмотрела копыто своей любимицы и, посочувствовав кобылке, нежно потрепала ее по холке. Та жалобно заржала, жалуясь на свою беду, и уткнулась хозяйке в плечо. — Ну-ну, милая, — увещевала девушка гнедую красавицу, — Гуга о тебе позаботится, вот увидишь, он все сделает, как надо. Ведь, правда, Гуга? Ты поможешь нашей девочке обрести прежнюю походку?
— Конечно, сеньорита Каталина, — зарделся паренек, смущенно почесывая косматый затылок. — Даю слово, Дези быстро поправится.
— Вот и славно, — Каталина улыбнулась одной из тех редких улыбок, которая способна окрылить окружающих, и Гуга тотчас засуетился, польщенный вниманием молодой хозяйки. — А тебя я навещу чуть позже и принесу что-нибудь вкусненькое, — напоследок обратилась она к Дези и вслед за матерью поднялась на крыльцо.
Хозяин поместья ожидал жену и дочь в своем кабинете, нетерпеливо меряя шагами небольшую комнату, заваленную разными бумагами, расчетными книгами и философскими учениями древних авторов о смысле бытия. В одной руке сеньор Перес держал бокал с хересом, а другой сердито размахивал письмом.
— Нет! Ты это видела?! — раскрасневшийся и возбужденный, без приветствия и светской учтивости, обычно присущей словоохотливому дону Педро, он бросился навстречу донье Вероники, суя ей под нос листок бумаги. Его раздраженный тон и несвойственная мягкому характеру доброго католика излишняя горячность означала только одно, случилось что-то непредвиденное и очень неприятное.
— Да, дорогой, — женщина спокойно взяла протянутое мужем письмо, исписанное крупным витиеватым подчерком, и аккуратно сложив пополам, убрала в шкатулку на столе. — Я вскрыла его еще утром, когда оно было доставлено. Я не знала, когда ты вернешься домой… мало ли в письме могло быть что-то срочное, не терпящее отлагательств, поэтому я…
— Я не в кой мере не упрекаю тебя, дорогая, — сеньор Перес поспешил обнять жену за округлые плечи. Ее завидное хладнокровие и безупречные манеры истинной аристократки поубавили его чрезмерную запальчивость. Он быстро успокоился, поцеловал жену в висок и заглянул в лучистые, не потускневшие за долгие годы супружества, все такие же сияющие глаза. — Ты все сделала верно. Ведь этот самодовольный хлыщ способен на все!
