Действительно, соседка как-то чудно навалилась на прилавок и слепо шарила руками, будто упора искала, чтобы сигануть через.
— Совесть потеряли люди, — горестно поведала Пашуте. — Я сдачу готовлю, а вот тут пятёрочка лежала новенькая — и нету! Да такой приличный старичок. Ох, догнать бы!
— Гляди голову не потеряй. — Миша заржал. — Не оброни её в грязь, Лександра.
Пашута ему попенял:
— Мы все свидетели большого человеческого горя, а ты, Миша, изгаляешься. Нехорошо это. Торговые люди должны друг друга морально поддерживать, как солдаты в бою. Вы согласны, Варенька?
Девушка переводила внимательный взгляд с одного на другого, словно что-то прикидывала про себя. Пашута потянулся было к лучшему своему куску, килограмма на полтора, но спохватился:
— А может, правда у него возьмём, у Михаила? У него на вид получше.
— А ты, девица, на вкус спробуй, — нахально влез сосед. — На, пробуй.
Варя и бровью не повела на протянутый ей под нос лакомый кусочек, она теперь только на Пашуту смотрела.
— Что ж вы, заворачивайте!
Александра холодно хихикнула:
— Куда ты лезешь, пенёк владимирский? Уймись, тут дело молодое.
Пашута деловито обернул сало бумагой, сверху закутал в сокровенную тряпицу. Самолично уложил в Варину сумку.
— Сколько с меня?
Карие звёзды вонзились в него холодными лучами.
— Нисколько. Подарок. Мы же оба рижские.
Варя усмехнулась добродушно и выдала нечто такое, отчего у бывалого Пашуты заныло под печенью.
— За что только ни покупали девушку, а за сало в первый раз.
Миша рявкнул в восторге: «Во девка, во даёт!» Александра брезгливо поджала губы. Пашута опять взял девушку за руку и увёл от весёлого прилавка.
— Ты зачем так, Варя, зачем?
Они уже выбрались на тихую утреннюю улицу, где вовсе не было людей, словно Ленинград в субботу просыпался лишь одним местом — рынком.
— А куда вы со мной идёте?
Ответа у Пашуты не было, он пробурчал невразумительное: «Да так вот как-то…»
— Тогда сумку возьмите. Тоже мне рыцарь. В ней же сто килограммов.
Пашута принял сумку, довольный, что его не прогнали, а напротив, как бы официально утвердили в провожатых.
— Назовите хоть своё имя, кавалер.
Пашута представился.
— Теперь скажите, откуда вы меня знаете?
Он рассказал про встречу в Риге.
— Ах, помню… Это я от Банана слиняла. До сих пор, наверное, локти кусает. Ничего, не будет зарываться.
— Ты из блатных, что ли? — поинтересовался Пашута.
— Нет, Павел Данилович, не из блатных. Я девушка вольная, как Кармен. Ни перед кем не отчитываюсь.
