Акунин из числа тех редких авторов, с которыми у каждого отечественного читателя имеется собственная история отношений – любви, размолвок, охлаждений, страстных примирений… Я не исключение. Я помню то волшебное чувство беспричинного, детски-новогоднего счастья, с которым я проснулась зимним днем 1999 года, – это было счастье от того, что впереди меня ждет выходной день и недочитанные «Особые поручения». Я помню, как годом раньше не спала ночь, дочитывая «Статского советника». Помню потрясение от «Коронации» – лучшего романа Акунина, впервые в истории отечественного фикшна поставившего под сомнение незыблемость границы между серьезной и жанровой прозой. Помню легкое недоумение от первого романа в трилогии о Пелагии, разочарование от суматошного, перегруженного «Алтын-толобаса», раздражение от механистически-грубых «Жанров», неловкость от безжизненной «Аристономии»… Как в любой давней истории отношений (и – давайте будем называть вещи своими именами – любви), я могу вспомнить и плохое, и хорошее. И почти всё хорошее связано с Эрастом Петровичем Фандориным. Этот брюнет с седыми висками, синеглазый заика, красавец, везунчик, джентльмен и самурай определенно увеличил количество счастья в моем читательском мире – и, уверена, не только в моем. Поэтому поговорим именно об Эрасте Петровиче – вернее, о двух последних его инкарнациях.
