Но сквозь их толпу протолкнулся молодой тунгус, тот, который спорил о вине, который ходил с русскими людьми по тайге. Он выскочил вперед, к нартам, на которые удобней усаживались Макар Павлыч и Власий. Он с угрозой протянул в их сторону руку и закричал:
— Обманщики! Воры!.. Худое ваше шаманство! Худое!.. ни к чему ваше шаманство! Обманули!
Он кричал по-тунгуски, и Власий, знавший всего несколько тунгуских слов, все-таки понял его превосходно. Власий уцепился за Макара Павлыча и умоляюще зашептал:
— Да погоняй ты, христа ради! Чего стоишь? Гони, ехать надо!..
— Обманули! — продолжал орать тунгус. — И ты, русский шаман, и наш Ковдельги! Оба обманули! Воры!..
Макар Павлыч хлестнул лошадь. — Ты потише! — озлился он, когда лошадь тронулась. — Ты шибко-то не раззоряйся!..
Но тунгус кричал. А остальные молча слушали, молча смотрели вслед уезжавшим гостям.
Власий съежился, закутался с головой в свою теплую шубу. Власий старался ничего не слышать.
В Монастырском о поездке попа и Макара Павлыча к тунгусам узнали не сразу. А когда узнали, то из сельсовета пришли и к попу и к Макару Павлычу с обыском. Искали долго, но нашли мало. Успели оба припрятать где-то пушнину, которую выменяли у тунгусов.
Сельсоветчики огорчились:
— Схоронили значит, пушнину?
— Никакой у меня пушнины не было! — отперся Власий. — Откуда же она может быть?
— Откуда? А у тунгусов разве не наменяли с Макаром?
— Напрасно, напрасно на меня... — бормотал Власий и потуплял глаза.
— Ну, ладно, — сказали ему, — пошлем ваше дело в рик[12]. По закону не имеете права пушнину скупать. По закону поступят с вами.
Власий стал с тревогой ждать, что решит против него рик. Макар Павлыч куда-то скрылся.
Прошло некоторое время и в Монастырское просочилось о том, как Власий молитвой лечил тунгусского мальчика. По деревне весть об этом расползлась изукрашенная и преувеличенная. Из дому в дом пополз рассказ о попе и шамане, которые вперебой лечили мальчишку. Мужики хохотали. Мужики по-своему рассказывали о том, что было у тунгусов.
— Язви их! — хохотали рассказчики, а за ними и слушатели. — Приехал батя в чумы, а там болящий тунгусенок. Ну, батя и стакнись е шаманом. «Давай, грит, вместе вызволять больного! Ты, грит, да я, вот мы оба совместно упремся супротив болезни да и выгоним ее». Ладно. Смекнул шаман, что поп дело говорит, согласился. И принялись они, братцы, за дело совместно! Поп с кадилом да со крестом, а шаман с бубном! Поп молитвы поет, а шаман кричит, кружится! Потеха!..
