* * *
— Захар, мы Беркута привезли! — доложил один из моих сопровождающих, как мы только прошли в кабинет, расположенный на первом этаже в незнакомом мне загородном доме.
Мужчина лет на двадцать старше меня, который вальяжно сидел в кресле напротив зажженного камина, завидев нас, поднялся и подошел, радушно протягивая мне руку, как старому другу. Я не мог ему не ответить рукопожатием. С потенциальными врагами по-другому не стоит себя вести. Играть в «крепкий орешек» я не собирался, поскольку чужой на этом празднике жизни и не знаю всех обстоятельств долгового положения Семёна.
— Беркут! Рад тебя видеть! Ты изменился. Причёску изменил?
Я не ответил. А Захар продолжал меня сверлить взглядом. Тогда я не выдержал и обратился к нему:
— Я хотел переговорить о своём долге.
Слово-то, какое удивительное «долг»… В то время как я исполнял свой гражданский долг перед Родиной с оружием в руках, у моего брата был свой «долг», который он породил своей беспечностью.
— Отсрочку выплаты не жди. Проценты за задержку не уменьшу. Остальное проси, о чём только пожелаешь, — сообщил Захар, расплывшись в улыбке, от которой стало скверно на душе.
— Долг погашу в назначенный срок. Насколько я понял, он составляет пятьсот тысяч?
— Именно. Ты сам виноват. Вернул бы сразу, он был бы гораздо меньше.
— У меня нет вопросов по поводу суммы. Меня интересует, как мы будем сосуществовать после того, как мой долг будет погашен?
— Чего конкретно ты хочешь?
— Чтобы вы забыли про меня и Киру.
— Мальчик мой, — улыбаясь лживой улыбочкой, начал говорить Захар. — Мне, конечно, будет тебя не хватать, но я это переживу. Можешь на этот счёт не переживать. Я тебя не потревожу. А вот ты, поиграешь в заботливого муженька и сам к нам вернёшься.
— Я не вернусь.
— Ой, ли! Не зарекайся. Жизнь длинная.
— Возможно она и длинная, но общение с вами её сокращает.
Захар усмехнулся.
— Я сам привезу деньги, — пристально смотря ему в глаза, спокойно произнёс я. — Настоятельно прошу, забудьте дорогу к моей квартире и не приближайтесь к Кире.
— Всё зависит от тебя, — также играючи в кошку поймавшую мышку, ответил мне Захар.
— В таком случае, до встречи!
Меня проводили до высоких ворот.
Пока мы шли по тротуару к выходу, я слышал лай крупных собак. Лай эхом во мне резонировал, промораживая кровь в венах. «Собачки», видимо, жили в вольере за домом, и с главного входа их не увидеть. Но не услышать было невозможно.
Домой я вернулся на такси. К тому моменту, на улице было уже темно. Кира мне не звонила. Я же ей не стал сообщать, что задерживаюсь, поскольку остерегался голосом выдать своё состояние.
