Тот должен думать ли о ней,
За Русь святую погибая?
Нам смерть не может быть страшна,
Свое мы дело совершили:
Сибирь царю покорена!
Не праздно мы на свете жили!»
Кучум, презренный царь Сибири,
Подкрался тайно на челнах…
И пала грозная в боях,
Не обнажив мечей, дружина.
Ермак воспрянул ото сна
И, гибель зря, стремится в волны;
Душа отвагою полна,
Но далеко от брега челны.
Иртыш волнуется сильней,
Ермак все силы напрягает.
Своей могучею рукой
Седые волны рассекает.
Тяжелый панцырь, дар царя,
Стал гибелью его виною,
И бурны волны Иртыша
Сокрыли от врагов героя.
Ревела буря, дождь шумел,
Во мраке молния сверкала,
Вдали чуть слышно гром гремел…
Но Ермака уже не стало.
Поехал казак на чужбину далеко
Поехал казак на чужбину далеко,
Далеко на добром коне вороном,
Свою он навеки покинул краину,
Ему не вернуться в отеческий дом.
Напрасно казачка его молодая
И утро и вечер на север глядит,
Все ждет-поджидает, с полночного края,
Когда же к ней милый казак прилетит.
Ах, там за горами метелица вьется,
Где страшны морозы зимою трещат,
Где сдвинулись дружно и сосны и ели,
Там кости казачьи под снегом лежат.
Казак и просил и молил, умирая,
Насыпать курганчик ему в головах,
И пусть на кургане калинка родная
Цветет и красуется в ярких цветах.
Пусть вольная пташка, садясь на калине,
Порой прощебечет ли весточку мне,
Мне, горькому, весть ли в холодной могиле
О милой казачке, родной стороне.
