Элинор заслушалась и забыла о еде.
– А потом?
– Она поехала навестить родных и встретила там другого мужчину. Отец узнал об их романе, и она сбежала, оставив меня ему. Она вышла замуж за своего любовника. Я никогда ее не видел.
– А ты не пытался связаться с ней?
– Нет, как, впрочем, и она со мной. Она несколько раз выходила замуж, детей больше не нажила и умерла несколько лет тому назад. Думаю, она была лишена материнского инстинкта. Я могу поблагодарить ее только за то, что она подарила мне жизнь, – вздохнул Джасим. – Мой отец не мог даже глядеть на меня – на сына женщины, которая унизила его в глазах целой страны. Едва я подрос, он отослал меня в военную школу за границу.
– Какая жестокость!
– Однажды он сказал мне, что опасался, не унаследовал ли я личные качества матери. Однако через несколько лет я узнал истинную причину, по которой отец отвергал меня. Он боялся, что я не его сын, и провел без моего ведома ДНК-тест, как только тот стал доступен.
Элинор покачала головой. Да, трудное детство выпало на долю ее мужа! Трудное и несчастливое.
– Разве можно быть настолько слепым? Ты очень на него похож.
– Физического сходства недостаточно для мужчины, разрываемого сомнениями.
– Он наказал тебя за бегство матери! – с жаром возмутилась Элинор.
Джасим пожал плечами:
– Если и так, то он делал это не нарочно, ибо он человек не мстительный. Я просто безвинная жертва их рухнувшего брака. Никто не в силах изменить прошлого.
Но в тот день, когда король Акил прибыл к ним с третьим по счету визитом, Элинор убедилась, что старик действительно пытается позабыть прошлое. К несчастью, он был слишком гордым, а Джасим слишком привык к формальным отношениям, и сделать шаг навстречу друг другу им оказалось не так-то просто.
В самую жару Элинор частенько ложилась вздремнуть. Она как раз раздевалась, когда Джасим вошел в спальню. Он застыл на месте, с восхищением глядя на открывшуюся его взору картинку – стройную барышню в бюстгальтере и шортиках из бирюзового шелка.
– Я хотел пригласить тебя поплавать. – Он подошел к ней поближе, развернул спиной и прижал ее к себе. – Но ты можешь сгореть в воде, и я, наверное, предпочту сжечь тебя в огне своей страсти.
Он высвободил из атласных чашечек ее полные груди и принялся дразнить пальцами розовые соски. Потом поставил ее на колени у края кровати. Трусики полетели прочь. Дрожа всем телом, она услышала, как он расстегивает «молнию» на джинсах, и застыла в ожидании. Он со стоном наслаждения погрузился в ее жаркую шелковистую пещерку.
