— Три... два... один, прыгаем.
Сила ветра мгновенно врезается в меня, пока мы мчимся по небу на бешеной скорости. Она вытягивает и засасывает кожу у меня на лице с такой силой, что я испытываю шок. У меня сам собой открывается рот от такого свободного падения, и Джерон плывет вниз, чтобы защитить меня от ветра. Я быстро становлюсь в позицию, которой он меня научил. Холодный жесткий воздух и моя собственная нервозность заставляют мои губы прилипиться к деснам.
Я пытаюсь языком смочить немного губы, и язык тут же окутывается морозным ветром. В воздухе присутствуют острые ледяные капли, и Джерон пытается загородить мое лицо своими руками, чтобы как-то защитить меня. Мы падаем со скоростью ста миль в час с тринадцати тысяч футов. Я испытываю неповторимое чувство мчась через холодный, прозрачный воздух с такой уникальной высоты, мой желудок делает сальто. Скорость и ощущение опасности только это присутствует, все остальное просто испаряется из головы. Это необъяснимое и удивительное ощущение, и настолько отличное от всего, что я когда-либо испытывала. Никогда еще я не чувствовала, настолько открытыми все свои чувства, словно двигаешься по краю пропасти.
Свободное падение длится меньше минуты.
На пяти тысячах футов Джерон подает мне сигнал, и я кладу руки поперек груди и жду, когда он откроет парашют. Как только он дергает за стропы, нас тут же подбрасывает в вертикальное положение. В кино всегда кажется, как будто открывание парашюта выбрасывает человека вверх с большой силой, но на самом деле это не так. Парашют открывается медленно и из-за этого и снижается скорость падения, но медленно.
Мы скользим вниз под парашютом. Теперь, когда мы можем говорить и слышать друг друга, Джерон спрашивает:
— Ты в порядке?
— Безусловно, — отвечаю я, и меня переполняет странное чувство. Чувство огромной нежности к нему. Я точно не хочу называть это любовью, но это что-то типа покровительственного, слегка собственнического чувства, а может чувство благодарности за тот опыт, который мы только что разделили. Он даже разрешает мне править парашютом для приземления в определенный момент.
Он указывает ориентиры, и я слежу за его рукой в перчатке, хотя и нахожусь до сих пор в шоковом состоянии. Мое сердце бьется как сумасшедшее. Он сажает нас четыре, может, пять минут, скользя вниз на приземление. Слишком быстро.
Джерон напоминает мне поднять ноги вверх, я немедленно повинуюсь, чтобы не получить травму. У нас идеальная посадка.
