Он бежал через густой кустарник и не видел беглянку, но вот слева мелькнул просвет, и Леня Голыш оказался на знакомой полянке. И в дальнем конце ее у желтеющих кустов он заметил рыжеватый бок животного.
Поняв, что от его резвости будет многое зависеть, пастух во весь дух перебежал поляну, а в кустах резко остановился и снова прислушался. Уловив треск, он стал бесшумно пробираться через гущу веток. Он знал, что Дуреха во время погони в лесу имеет привычку затаиваться, а потом неожиданно выскакивать и бодать пастухов, поэтому готовился к неожиданности… Но вот уже виден просвет. Пастух осторожно отогнул ветку и взглянул на поляну, которая оказалась совсем маленькой. И на ней — рукой подать — паслись три лосенка. То, что он принял за Дуреху, оказалось совсем другим!
Что теперь делать? Леня Голыш постоял и повернул назад.
Долго бродил он по лесу. Уже начало темнеть, когда пастух услышал хриплое мычание, повторившееся несколько раз. Неужто Дуреха подает голос? Ноги Лени Голыша сами понесли его вперед, но вскоре, разобрав в мычании угрожающие нотки, пастух остановился. Ему пришло на ум, что мычит не телка, а где-то совсем рядом за деревьями стоит самец-лось и зазывает на бой соперника. Попадись теперь на глаза этому быку, костей, как говорится, не соберешь! И Леня Голыш, крадучись, убрался с опасного места.
Вечерняя темнота накрыла лес.
По ярким звездам на небе Леня Голыш определил направление к Озернице. Вскоре он уже входил в холодную воду речки, кляня про себя Дуреху, а выбравшись на берег, знакомой луговой тропой добрался до деревни. Было уже около двенадцати часов ночи, когда пастух пришел в избу к Мокеичу. Старик, рано ложившийся спать, сидел на этот раз за столом при ярком свете электрической лампы. Перед ним лежала газета, но он даже на нее не глядел. По хмурому лицу Лени старик сразу сообразил, что Дуреха на ночь осталась в лесу.
На другой день стадо стерегли уже другие пастухи, а Мокеич и Леня Голыш отправились на поиски Дурехи. Они обошли весь лесной район, прилегавший к речке Озернице, но тёлка как в воду канула. Не нашлась Дуреха и через неделю, и через месяц, и через два. Пастухи решили, что телка погибла. Ведь началась уже зима!
А после нового года на правлении колхоза решался вопрос о пастухах, прохлопавших тёлку. Пастухи договорились между собой (ох, уж как они намотались за время поисков дурной телки!) самим «перейти в наступление». И они заявили, что пастухами работать отказываются. Не только потому, что приходится держать ответ за дурную скотинку, но еще и потому, что устали бегать как борзые. И такие доводы сыграли свою роль, пастухи отделались только строгим выговором.