На следующее утро пастух проснулся в ужасном состоянии. Голова буквально раскалывалась с похмелья, словно он всю ночь только тем и занимался, что использовал свой череп для игры в футбол. Одна радость, что все перепившиеся с вечера воины обезьяньего войска чувствовали себя не лучше. Только Гомо был бодр и деловит. Ударами хвоста он поднял лучших своих воинов, и скоро почетный эскорт, сопровождавший Эхомбу, отправился на север.
Утром, когда Гомо рассказывал пастуху, каким путем удобнее и быстрее добраться до Кора-Кери, Этиоль решил, что сопровождение ему не нужно. Все было понятно: у какого сухого дерева или развилки свернуть, где устроить привал, в каком месте переправиться через реку. Однако в пути, разогревшись, поглядывая окрест, он скоро осознал, что самые подробные указания не способны заменить надежного проводника. Обширные, наглухо заросшие лесом острова разделили течение Орисбаба на несколько проток, причем оказалось, что далеко не все они устремлялись на север. Стоило лишь ошибиться и свернуть не в тот рукав, как очень скоро попадешь в непроходимую местность. Заблудиться там, как объяснил ему Гомо, было раз тявкнуть.
Обезьяны же знали дорогу, ведали, когда и где свернуть. Большая часть войска двигалась по вершинам деревьев, шли ходко, ни разу не сбились с пути. При виде каждой развилки Этиоль думал, что перед ним именно тот знак, о котором рассказывал Гомо, но когда он пытался свернуть в ту сторону, предводитель обезьян только смеялся.
Скоро пастух оставил эти попытки и шел туда, куда вели его друзья.
Конечно, прикинул он, можно вернуться на берег моря и продолжить путь на север до места впадения полноводного Кохобота, однако теперь, в незнакомой местности, стало очевидно, что так ему никогда не удалось бы добраться до Кора-Кери.
Успокоившись, Этиоль начал больше внимания обращать на то, что творилось вокруг.
Берега реки кипели всякой живностью. Из глубины темных вод Орисбаба всплывали водяные змеи — над водой то и дело поднимались их копьевидные головы. Эти существа, как пояснил Гомо, безобидны — не то что местные летающие драконы, особенно крупные и опасные. Они скользили над самой поверхностью воды и вдруг резко бросались в сторону продвигающихся по берегу обезьян. Те мгновенно прыгали в чащу, прятались в густом переплетении ветвей и уже оттуда строили рожи неудачливым хищникам. Драконы злобно шипели в ответ, а их желтые глаза светились недобрым огнем.
