– Конечно же, нет, – отрезал Вик. – Богиня выбрала твою семью. Именно вас она одарила магией. Сделала тебя своим чемпионом, Гвен. Тебя – а не кого-то другого. Против этого Протекторат ничего не может поделать. Совсем ничего.
Вспомнив, с каким холодом на меня смотрел Линус, – я была в этом не так уж уверена. Но мне не хотелось признаваться мечу в своих страхах. Если я это сделаю, Вик предложит убедить отца Логана отказаться от обвинения путем приставления кончика меча к сердцу Линуса. Вик был довольно кровожадным. Он любил говорить о Жнецах, которых нам предстояло убить.
Как правило, я старалась игнорировать тирады Вика о Жнецах. Но сегодня вечером я думала о Жнеце, которого действительно хотела убить – о Вивиан Холлер. И вновь мои мысли вернулись к той ночи в лесу, когда Вивиан взобралась на своего чёрного Руха – огромную мифическую птицу – и улетела прочь, с восседающим позади Локи. Я задавалась вопросом, где сейчас была Вивиан. По словам Метис, у Пантеона не было никаких известий, куда могла исчезнуть Вивиан и где она пряталась. Еще одна вещь, которая глубоко меня разочаровывала. Какой толк в моем чемпионстве, если я не могла даже отомстить за убийство своей мамы?
Я прекратила ходить по комнате, отдёрнула занавеску и выглянула в окно, исследую глазами двор. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы найти стройную фигуру Инари. Спиной он облокотился на одно из деревьев и казался просто тенью в ночи. Если бы я не знала, что он там, я бы его не заметила.
Бабушка Фрост поднялась и тоже выглянула в окно. – Один из охранников Протектората?
– Да. Инари Сато.
Она кивнула. – Ниндзя. Я слышала о нём. Должно быть, он один из лучших воинов Пантеона и один из руководителей Протектората.
– Да. Наверное, он и отец Логана, – проворчала я, прежде чем опустила занавеску. – Есть ещё парочка других, кто будет охранять меня. Русский мужчина по имени Сергей Соколов и его сын Алексей. Алексей – студент третьего курса Лондонской академии. Логан вёл себя так, будто знает его, и Дафна уже встречала его прежде на турнире по стрельбе из лука.
Бабушка ничего не сказала, но она слышала страх и разочарование в моём голосе. Она нежно взяла меня за руку. Как всегда, как только её кожа касалась моей, ее любовь окутывала. Я сосредоточилась на этом чувстве, позволяя ему вытеснить всё остальное: все ужасные события сегодняшнего дня и всё то зло, что возможно случится завтра.
– Не волнуйся, тыковка, – как-то рассеянно произнесла бабушка. – В конце концов, проблема решится. Вот увидишь.
