Джеральдина Фрост посмотрела на меня своими фиолетовыми, точно такими же, как у меня, глазами. Должно быть, бабушка приехала сразу же после своих сеансов, потому что она до сих пор была в одежде, которую называла цыганской – белой шёлковой блузке, чёрных брюках и удобных черных туфлях с загнутыми носами. Разноцветные платки развивались вокруг её тела, а монетки на бахроме позвякивали при каждом движении. Обычно она повязывала платок на лоб, но сегодня ее седые волосы свободно свисали вокруг её морщинистого лица.
Мы с бабушкой обе цыганской крови. А это значит, что у неё, как и у меня, был особенный дар. Она способна видеть будущее. Бабушка проводит сеансы в своем доме в Эшвилле, там предсказывает людям будущее и зарабатывает деньги, так же, как я использовала свою психометрию, чтобы найти потерянные, забытые или украденные вещи.
Но не теперь, поняла я. Учитывая произошедшее в амфитеатре, больше никто в кампусе не будет просить найти для них пропавшие предметы. Собственно, это не должно было меня расстроить, но я расстроилась. Конечно, находить потерянные мобильные и украденные браслеты не самая захватывающая или приличная работа в мире, но это было частью меня – частью моей магии. Но теперь она также была частью того, что забрал у меня Протекторат, обвинив перед всей академией в страшном преступлении. Я спрашивала себя, чем мне еще придётся пожертвовать, прежде чем всё закончится – и, в конечном итоге, будет ли мне стоить это жизни.
Оттолкнув неприятные мысли прочь, сделала шаг вперёд. – Бабушка? Что случилось? Почему ты моешь мою дверь... – голос стих, когда стала ясна причина.
УБИЙЦА. МЯСНИК. СТЕРВА-ЖНЕЦ.
Эти и другие слова, ещё более злые, кто-то нарисовал ярко-красной краской поперёк двери и окружающих её стен – цветом Жнецов.
– Мне очень жаль, тыковка, – произнесла бабушка Фрост, бросая тряпку в ведро и вставая. – Я надеялась, что успею стереть это прежде, чем ты увидишь. Не переживай. Они только вымазали стены. В твою комнату они не заходили. Я уже проверила.
Я смотрела на дверь и стены и практически чувствовала ярость, исходящую от этих ужасных слов – так же как чувствовала ярость, хлынувшую на меня в амфитеатре. Я точно знала, стоит мне только наклониться вперёд и коснуться краски, и я почувствую, что ощущали студенты, писавшие это – всю эту ужасную ненависть по отношению ко мне.
Внезапно это стало последней каплей. Катастрофическое свидание с Логаном. Арест меня Протекторатом, предъявление обвинения перед всеми студентами и учителями. Линус, объясняющий, что наказанием за мои предполагаемые преступления может быть смерть... Слишком много навалилось. Горячие, обжигающие слёзы все равно побежали по щекам, даже когда я пыталась подавить всхлипывания, сотрясавшие всё моё тело.
