– Вот когда за такие слова тебя призовут к ответу, тогда и ты начнешь вписываться в мою картину мира! – заметила Джулия. – А пока, чтобы уравнять счет, познакомь-ка меня с этим Рэглендом!
– Но ведь это – мои последние часы! – взмолился он.
– Я и так дала тебе целых три дня, чтобы ты придумал какой-нибудь свежий подход! Покажи, что ты воспитанный человек! Пригласи знакомого на чашку кофе!
Когда к ним присоединился мистер Дик Рэгленд, Джулия удовлетворенно вздохнула. Дик был загорелым блондином с прекрасной фигурой, а лицо его, казалось, светилось изнутри. Голос у него был негромкий, но глубокий; он всегда как бы чуть дрожал, и в нем словно звучало беспечное отчаяние; взгляд его заставил Джулию почувствовать себя привлекательной. Полчаса среди ароматов фиалок, подснежников, незабудок и анютиных глазок они обменивались любезностями, и интерес Джулии лишь возрос. Она даже обрадовалась, когда Фил произнес:
– Мне надо еще оформить английскую визу. Так что, юные птенчики, я вынужден оставить вас наедине, пусть это и неблагоразумно. Если хочешь меня проводить, приезжай к пяти на вокзал Сен-Лазар, ладно?
Он посмотрел на Джулию, надеясь, что она сейчас скажет: «А я пойду с тобой!» Она отлично знала, что не стоило ей оставаться один на один с этим человеком, но он сумел ее рассмешить, а ей последнее время нечасто доводилось смеяться, поэтому она сказала:
– Я еще ненадолго задержусь – тут такая хорошая и бодрая атмосфера!
Когда Фил ушел, Дик Рэгленд предложил заказать «фин шампань».
– Я слышала, у вас ужасная репутация? – внезапно спросила Джулия.
– Жуткая! Меня уже никуда не приглашают. Хотите, я сейчас приклею усы для конспирации?
– Как странно… – продолжила она. – Разве вы не понимаете, что сами лишаете себя поддержки? Да будет вам известно, что Фил, прежде чем вас представить, счел необходимым предупредить меня о вашей репутации! И я его вполне могла бы попросить вас не представлять!
– А почему же не попросили?
– Мне показалось, что вы такой красивый, и все это очень грустно…
Его лицо не изменилось; Джулия поняла, что он столь часто слышал это замечание, что оно его уже нисколько не трогало.
– Но, это, конечно, не мое дело! – торопливо добавила она.
Она не сознавала, что его статус «изгоя» лишь добавлял ему привлекательности в ее глазах, и не потому, что ей импонировал беспутный образ жизни – она никогда не видела этого своими глазами, и для нее это было просто абстракцией, – а потому, что в результате этой жизни он оказался в одиночестве. Некий атавизм характера заставил ее устремиться к появившемуся в племени чужаку – существу из мира, где жили иначе, сулившему нечто непознанное, обещавшему приключения.
