Апартаменты состояли из гостиной, кухни и двух крохотных спален, одну из которых Рамон отвел под кабинет.
Стены, как и в мадридской квартире, были завешаны фотографиями – вот Рамон вместе с женой и ребенком, вот он совсем мальчонкой со своими родителями, вот отец Рамона Хуан Гонсалес позирует под плакатом «Даешь шестую пятилетку!», а вот и Вероника, с умильным видом склонившаяся над коляской, в которой мирно спит ее сын.
В целом обстановка была столь же спартанской что и в мадридском кабинете Рамона: стеллажи, книги, папки и многочисленные коробки. Но в отличие от столичной квартиры Гонсалесов здесь царили хаос и беспорядок.
– Тебе не кажется, что в вещах кто-то рылся? – спросил Глеб.
– Рылся? Да тут все перевернуто вверх дном, – воскликнула Вероника, всплеснув руками.
– Да, тут явно что-то искали.
– Думаешь, те же люди, что учинили разгром в нашей московской квартире?
– Очень похоже.
– А может, здесь уже успела побывать полиция?
– Тогда хозяйка наверняка бы тебе сказала.
– Да уж, мимо сеньоры Савон муха не проскочит, не то что человек.
В дверь тихонько постучали.
– Можно?
– Да-да, сеньора, входите. Вы знаете, что здесь произошло?
– Разумеется. Незадолго до отъезда сеньора Гонсалеса кто-то взломал его дверь.
– Воры? Вы их видели?
– Да нет же. – В скрипучем голосе старушки звучало искреннее разочарование. – Я в тот день, как на зло, засиделась в парикмахерской.
– А что по поводу этого происшествия сказал Рамон?
– По его словам, ничего не украли. Надо же, все перерыли и ничего не взяли. Ну не странно ли?
– Действительно странно, – согласилась Вероника, а Глеб, наклонившись к ее уху, шепнул:
– Все точно как в Москве.
Вероника еще раз окинула печальным взглядом разбросанные по полу вещи. Затем она подняла глаза на госпожу Савон.
– Сеньора, дело в том, что моего покойного мужа обвиняют в преступлении. В страшном преступлении, которого он просто не мог…
Старушка взяла ее за руку:
– Можешь не продолжать, дочка, я тоже уверена, что Рамон был не способен на такое.
– Значит, вы в курсе?
Сеньора Савон снисходительно улыбнулась, обнажив неожиданно крупные для столь мелкого лица зубы.
– В этом городе очень редко происходит что-то такое, о чем я бы не знала.
– Это я уже поняла, – ответив улыбкой на улыбку, сказала Вероника. – Но отчего все же вы так уверены в невиновности Рамона?
– Ну как же. Он мне сам об этом сказал.
– Как это сам сказал?
Безупречная осанка сеньоры Савон стала еще более горделивой – она будто мигом подросла на несколько сантиметров.
