[112]. Издательство «Современник» отказывается переиздавать «Коллег» (1976), «Советский писатель» (1972) – сборник прозы с новыми рассказами и повестями.
При этом среди произведений, увидевших свет, преобладают вещи, как уже отмечено, далеко не самые значительные для творчества Василия Аксенова: заказанная издательством «Политиздат» повесть о Леониде Красине «Любовь к электричеству» (1971), пародийный детектив «Джин Грин неприкасаемый», написанный в соавторстве с Овидием Горчаковым и Григорием Поженяном (1972), детские повести «Мой дедушка – памятник» (1972) и «Сундучок, в котором что-то стучит» (1976), ну еще отдельные публикации в периодике, в том числе юмористические рассказы на 16-й странице «Литературки». В «Литературке» же печатались отрывки из «Золотой нашей Железки» (но сама повесть так и не вышла) и отрывки из повести «Поиски жанра». Более значительными были две публикации в «Новом мире»: «Круглые сутки нон-стоп» (1976) и «Поиски жанра» (1978), но эти произведения явились к читателю в результате ожесточенной борьбы за них не только с литературным начальством, но и с «компетентными органами», которые уже усиленно контролировали жизнь Аксенова, хотя и дозволяли ему иногда выезды за границу. Тут уже дело было в написанном в 1975 году «Ожоге», текст которого был известен КГБ и выхода которого на Западе власти боялись и поэтому порой шли на уступки строптивому автору. В том числе и в разрешении этих двух новомирских публикаций. Но это уже другая тема…
Официальная переписка с литературными и партийными органами отражает психологическое состояние писателя в рассматриваемые годы. Переписка эта полна отчаяния и справедливого гнева. Так одно из писем Аксенова (предположительно 1969 г.) в Правление Московской писательской организации напоминает известное письмо Михаила Булгакова к Сталину. В нем Аксенов пишет:
«Весной прошлого года Секретариат Московской писательской организации наложил на меня взыскание, а именно выговор с занесением в личное дело, за подпись под письмом к Правительству по поводу процесса Гинзбурга – Галанскова[113]. <…>
Я оказался в довольно трудном положении. Пьесы мои (их у меня четыре) нигде не ставятся и не печатаются, книги (вышеупомянутые и неупомянутые) не выходят, заявки на оригинальные сценарии не принимаются.
Я писатель и живу своим трудом. В прежние годы тоже было нелегко жить этим трудом, в прошлом году стало просто невозможно.
Оказавшись в таком положении, я взялся за несвойственную мне работу. Вот уже скоро год я перевожу по подстрочникам с киргизского, казахского, грузинского языков, переписываю чужие забракованные и полузабракованные сценарии.
