«Что касается „Бочкотары“, которую вы назвали, то это все-таки сюрреалистическая вещь. Они (советская критика. – В. Е.) как-то растерялись, они ее не поняли совсем. И критика была совершенно идиотская. Они не могли понять, против чего же тут Аксенов. Они уже хорошо знали, что я всегда против чего-то, и не ждали от меня хорошего. Но вот против чего конкретно – совершенно непонятно»[103].
Такую же характеристику повести находим в недавней новомирской статье Аллы Латыниной об Аксенове и книгах о нем, где она вскользь упоминает «Затоваренную бочкотару» как повесть, «весело обнажающую сюрреализм советской жизни»[104].
Сюрреалистические эпизоды находит она и в «Ожоге».
Возьму на себя смелость утверждать, что «Затоваренная бочкотара» была первым сюрреалистическим произведением не только Аксенова, но и всей современной ему отечественной литературы. И в этом смысле Венедикт Ерофеев в какой-то степени повторил в своей поэме аксеновский опыт.
Элементы сюрреализма легко распознаваемы во многих последовавших за рассматриваемой повестью произведениях Аксенова: и в «Ожоге», и в «Новом сладостном стиле», и в «Кесаревом свечении», и в поздних романах, и даже в отдельных рассказах из книги «Негатив положительного героя». Они стали отличительной чертой зрелого аксеновского стиля.
Насквозь сюрреалистичны аксеновские романы «Москва-ква-ква» и «Редкие земли».
Все это дает основания считать Василия Аксенова русским литературным продолжателем Ива Танги, Сальвадора Дали и других выдающихся представителей сюрреализма в живописи XX века.
Василий Аксенов в литературном процессе конца семидесятых годах прошлого века
[105]
Широко распространенное представление о том, что Василий Аксенов всегда был писателем вполне успешным, что его много и охотно издавали в Советском Союзе с начала шестидесятых («Коллеги», «Звездный билет») вплоть до его вынужденной эмиграции в 1980 году, глубоко ошибочно. Однако именно такой представлялась его литературная судьба не только в отечественных писательских кругах, но и в среде эмигрантской. Подтверждением чему служит фрагмент из воспоминаний Анатолия Гладилина, старинного друга Василия Аксенова. Гладилин привел любопытную выдержку из письма Сергея Довлатова, с которым состоял в переписке. Довлатов объяснял в нем, почему так называемых шестидесятников, оказавшихся в эмиграции, бывшие соотечественники встречали порой не очень дружелюбно. «Они самоутверждаются. Их отношение к вам подкрашено социальным чувством,
