.
И дальше он судит самого себя: «А почему же ты не вспоминаешь о себе?.. Ведь ты и сам от них ушел, от прежних, признайся, Роб! Ты в партию ушел от них, от беспартийной богемы, от фронды, которую грязной тряпкой отхлестал Хрущев. Ты потащился совсем в другую сторону, почти столь же немыслимую для всех, сколь и радио «Свобода»[77].
Почему это случилось с его поколением, спрашивает себя Роберт и сам же отвечает себе: «Мы не договорили этого до конца, стали отмахиваться. Пропустили тот миг, когда „хорошие парни“ стали качаться, когда наша дружба пошла наперекосяк. И это был 1968-й. Коктебель. Что-то было не так. Как Влад орет в своей песне: „Эх, ребята, все не так, все не так, ребята!“ Ваксон как-то точнее держался, чем ты. Он орал на каждом углу о партийных преступниках. И так ты стал дрейфовать в сторону от Вакса»[78].
А Вакс стал настолько неудобен для власти, что на него совершается покушение, когда он с Ралиссой (Майя Аксенова) возвращается на ярко-желтой «Ладе» в Москву после встречи с отцом. И это, пожалуй, самое драматичное место романа:
«– Что за странная процессия, – успел произнести Ваксон.
Когда их разделяло не более чем метров сто, КрАЗ пересек осевую, скатился на полосу встречного движения и включил колоссальный свет. В тот же момент оставшиеся на своей полосе мотоциклы включили свой колоссальный свет, и таким образом водитель ярко-желтой «Лады» был полностью ослеплен.
– Это конец! – успела воскликнуть Ралисса <…>
Столкновение с тяжелым советским металлом было неизбежно, а при попытке отвернуть его ждал глубокий кювет и серия беспомощных кульбитов с ударом о сосны и взрывом бака. И вдруг словно кто-то другой взял его руль. Он мощно выкрутил до отказа направо. Вслед за этим мгновенно выкрутил руль налево и до конца утопил педаль газа. С неистовым ревом по самой кромке кювета „Лада“ проскочила мимо КрАЗа. Не менее километра его машина неслась на своей максимальной, если не сверхмаксимальной скорости.
Потом он стал тормозить, выехал на асфальт и остановился. Ралисса, почти без сознания, висела на его плече. Они обернулись. То ли сумрак успел за эти секунды основательно рассеяться, то ли зрение их обострилось, но они отчетливо увидели далеко позади, как КрАЗ с его эскортом без всяких огней уходят за поворот»[79].
Все это происходило на самом деле, когда Василий Аксенов с женой Майей в июне 1980 года возвращался из Казани. Он ездил в Казань, чтобы проститься с отцом перед отъездом в вынужденную эмиграцию.
