<…> Ну ладно, это все херня, оценки и выкладки, ты сам все знаешь лучше всех, и замечателен, о чем я только и хотел сказать, сам факт, случай с товарищем Аксеновым, и спасибо Русской Литературе, а также Михаилам Афанасьевичам, разным Исаичам, Борисам, Осипам, Маринам и Аннам, а также даже всяким Дуче, и нашей Казани 1933 года, и нашему подземельному детству и нашей подпольной родине, подпольной стране, которую все никак не превратят в образцовую. Превратим Перовский район в образцовский! Превратим Родину в красную смородину! в черную смородину!
Словом, спасибо. Но… тебе, конечно, не поздоровится, я думаю, ты к этому готов, после такой книги что уж в какие-то игры играть, мосты наводить, смешно. Да и наш простой советский читатель разорвал бы тебя в клочки, дай ему тебя обсудить! Но это все уже относится к биографии книги, а не к факту ее рождения. Посмотрим. (Хотя не нужно быть оракулом, чтобы…) <…>»[28].
Таким образом, из приведенного письма Василия Аксенова следует, что отрицательный отзыв Бродского об «Ожоге» был получен издательством «Farrar Straus&Giroux» в 1977 году и разговор Аксенова с Карлом Проффером, о котором упоминается в приведенном нами фрагменте воспоминаний Эллендеи Проффер, состоялся в том же году. И тут возникает вопрос. Почему Эллендея относит эти факты к 1980 году? Вероятнее всего, это сбой памяти.
Правда, такую же в таком случае ошибку допускает и Зоя Богуславская, любезно предоставившая в мое распоряжение отрывок своих воспоминаний, относящийся к ее пребыванию в Вашингтоне в этот драматический для Василия Аксенова момент.
Из воспоминаний Зои Богуславской:
«– Заята, ты не поверишь, какой удар я сегодня получил, – наливаясь краской от гнева, взрывается Василий, – это просто невозможно! Какая-то околесица.
Он берет себя в руки, закуривает.
– В это невозможно поверить. Оказывается, „Ожог“ попал на отзыв к Иосифу. Я был счастлив. Он-то, как никто другой, понимает, что значит для меня эта публикация. Вся жизнь перевернулась. <…> В моей голове не укладывалось, как мог он так иезуитски топить меня. Он же хорошо понимает трагичность ситуации, причины, вынудившие меня бросить Москву»[29].
А может быть, Зоя Борисовна тоже ошибается, имея в виду другую встречу с Аксеновым, ведь и он, и она бывали в Штатах и до 1980 года?
В противоречии с сообщениями обеих мемуаристок находится отрывок из записей Майи Аксеновой, сделанный по прибытии в Америку и имеющий, что весьма важно, точную дату.
