Так, в авангарде отряда, он и прошел весь лес насквозь, оставляя за собой след из поверженных деревьев и опровергая приличествующую случаю пословицу. Ни одной щепки не отлетело за время его работы...
Такая же неасфальтированная дорога ждала их по ту сторону. Лес, пересекающий ее, казался досадным недоразумением, ошибкой, допущенной создателями этого мира.
Идти по дороге было много легче. Может быть, кто-то думает, что еще легче было бы вообще никуда не идти. Но, как правило, это плохо заканчивалось.
Хотя никто из уродцев по своей воле не останавливался. Они знали, что в их непрерывном движении есть смысл. Не знали, какой, но знали, что он есть. И поэтому они шли, не останавливаясь, с того самого момента, когда Ворота, висящие в небе, отворились и выпустили их на поверхность этого мира.
Их было еще слишком много, чтобы начать различать их друг от друга. Не столько, конечно, сколько было в начале пути, но все-таки слишком много для идентификации. Однако один из них уже получил имя. Имя было странным - Глазастик. Странность заключалась в том, что внешне уродец практически не отличался от своих собратьев. Глаза его были не больше и не меньше, чем у других. Да если бы такое отличие и имело место, кто бы смог его заметить? Ведь уродцы не предназначены для тщательного разглядывания. На них можно лишь бросить беглый взгляд и стыдливо отвернуться.
Однако один из уродцев внезапно понял, что его теперь зовут Глазастиком. Не было сказано ни слова. Осознание пришло свыше.
Он шел... секундочку... седьмым в отряде. И не смотрел по сторонам. Никто из них не смотрел по сторонам.
Следующим препятствием на пути отряда был ручей. Он выглядел совершенно безобидным, поэтому не сразу был отнесен к разряду препятствий. Неширокий ручей, плавное течение воды, блики заходящего солнца на поверхности. Если высоко в небе и не пели птицы, то это казалось случайностью.
Уродец, идущий первым, подойдя к самой воде, просто сделал шаг вперед. Он был уверен, что перейдет ручей вброд, даже не замочив своих зеленых штанишек. Он успел увидеть свое отражение в зеркальной поверхности ручья: испуганные глаза, широко распахнутый в молчаливом крике рот, прежде чем воды ручья сомкнулись над его головой. Уродец больше не выплыл на поверхность, скорее всего, он просто не умел плавать.
А ведь ручей вполне можно было перепрыгнуть. Нужно было только хорошенько разбежаться. Но уродцы никогда не разбегались и не прыгали, им привычнее было идти.
