По прибытию на место к каждому участнику был приставлен слуга или служанка, в зависимости от пола, которые уже заранее отнесли все вещи в комнату и спешно помогли приготовиться к традиционному, но от этого не менее значимому балу, ведь до назначенного часа оставалось совсем немного. В шкафу Ская уже аккуратно висели множество праздничных, роскошных костюмов и ему стоило большого труда выбрать один из них, самый подходящий для сегодняшнего события. В конце концов, он остановил свой выбор на парадном белом мундире, расшитом золотыми, серебряными и голубыми нитями. Воротник был высоким, почти доходящим до подбородка, отороченный золотой тесьмой, которая была и на полах мундира. Обшлаге были полностью золотыми с серебряными пуговицами и голубым орнаментом; галуны и отвороты, расшитые золотой нитью, были сделаны вручную лучшими Османскими мастерицами. Завершало эту красоту голубая лента через плечо, скрепленная драгоценной звездой на боку. Она невероятным образом оттеняла и без того голубые глаза Ская, делая их взор еще глубже и притягательнее. Осмотрев себя в зеркале, он сделал вывод, что весьма хорош собою. Вспомнив о том, что Софья тоже будет присутствовать на балу, он провел рукой по волосам, как перед выходом на мост, приглаживая непослушные пшеничные волосы, и спустился на нижний этаж, где уже собрались почти все участники. Воздушный корабль не заставил себя ждать и доставил всех во Дворец Правительства точно в назначенное время.
Пара портье распахнули перед Скаем двери, которые могли бы послужить входом в рай, и он вошел в гигантский бальный зал. Он напоминал огромную галерею с полукруглым потолком, плавно перетекающим в стены. Первое, что бросилось в глаза — это золото и зеркала. Много золота и зеркал. Стены были увешены зеркальными панелями, которые висели напротив и отражали друг друга, отчего создавалась иллюзия увеличения и так далеко не маленького пространства. Зеркала были в изумительных позолоченных рамах с филигранной серебряной росписью. Спереди зеркал на протяжении всей стены стояли массивные колонны из темного янтаря, такого чистого и искусно обработанного, что, несмотря на исполинские размеры, каждая колонная была почти прозрачной. Сверху колонн царствовал, словно корона, великолепный коринфский орден, которые соединялся с лепниной на потолке. Создавалось впечатление, что колонны не только невесомо поддерживают потолок, но и являются его частью, настолько мастерски был выполнен этот ювелирный переход. Подсвечники на стене светили так ярко, что напоминали полуденное солнце, и все же, настоящим светилом зала была громадная и иллюзионно невесомая люстра, созданная из хрупкого стекла. Она была исполнена полностью из маленьких и разноцветных горных хрусталиков, собранных вместе в сияющую разноцветную композицию, и если потолок был изящно расписан умелой рукой под небосвод с еле заметными чертами тринадцати рефери, то люстру по праву можно было считать радугой. Отдельного внимания заслуживает белый мраморный плиточный пол с причудливым узором из алмазов, который можно было полностью рассмотреть только с потолка. Возле входа в помещение, у противоположной стены находилась массивная деревянная лестница, украшенная мраморными античными скульптурами и резьбой по дереву. В центре зала стоял фонтан, около которого прогуливались влюбленные пары. Из каменных кувшинов золотых дриад и нимф, входивших в скульптурную композицию, лилась не вода, а медного оттенка шампанское с медовым привкусом.
