— Вижу. Ты такой азартный человек, что у тебя ломберный столик вместо журнального, — посмеялся над ней Дима, разливая игристой вино по бокалам.
— Да. Это наша компашка мне на новоселье подарила. Мы любим всякие игры. — Катя выдвинула ящичек стола, в нем лежали фишки и игральные карты. — Покер? — с надеждой спросила, вытаскивая новую колоду. — Видишь, никакого мухлежа и крапленых карт
— Нет.
— Ну хоть в дурака!
— В дурака умею.
— Вот. А говорил, что не любишь азартные игры.
— Катрин, в дурака все умеют играть от рождения.
— Давай, Митенька, соглашайся. Я хочу получить свой куш. Нельзя понижать ставки, надо идти до конца.
— Что на кону?
— Хоть что. Желание, деньги…
— На деньги мы точно играть не будем, смысла нет. Так и быть, давай на желание попробуем. — Усмехнулся: — Чувствую себя как на полосе препятствий.
— Итак, на кону желание, — провозгласила Катя, отпивая шампанское. — Я раздаю.
— Ночи не хватит, чтобы ты все мои желания выполнила.
— Ты еще надеешься у меня выиграть?
— Конечно. Только настоящие идиоты вступают в борьбу, не надеясь на победу.
— Главное же участие…
— Вранье. Главное — победа.
— Говори свое желание.
— Чулки с тебя снять.
— И все? — удивилась Шаурина.
— И все. Мне хватит. Пока. В первой игре буду прощупывать твой потенциал.
Катька расхохоталась:
— Он безграничный. Рубашка, — озвучила свое, еще не заглядывая в карты.
— Рубашку снять?
— Нет, конечно. Рубашку ты и так снимешь. Пуговички отчекрыжу, вот это будет для тебя реальная потеря.
— О, Катрин, ты, как всегда, играешь по-крупному.
— Конечно, какая игра в карты без риска быть обобранным до нитки.
— Хорошо, я согласен.
Катерина уселась в кресле боком и перекинула ноги через подлокотник. Сосредоточилась на своих картах, всерьез вознамерившись оставить Крапивина в дураках.
— Митенька, ну что ты такой серьезный! — начала подзадоривать его через некоторое время. — Ни блеска в глазах, ни попытки смухлевать.
— Я думаю. У нас же с тобой высокоинтеллектуальная игра. Тут мне никак нельзя просчитаться. Дьявольская дьявольщина. Бейся, Крошка. — Бросил карту на стол.
— Ах, да. И желание у тебя такое масштабное, что его никак нельзя проиграть.
— Да, — улыбнулся он, — на кону голые ноги моей мечты.
— Лишний козырь из меня выбиваешь, да?
— Коне-е-е-чно, — протянул он…
— …Все, Крапивин, раздевайся. Ты в пролете.
— Что-то я не пойму, как так получилось.
— Что тут непонятного? Не надо было всякой фигни набирать.
— Да это ты мне всякую фигню раздала. Так не честно.
