На краю неба | страница 42



Когда дыхание Кати чуть выровнялось, и она расслабилась, он начал двигаться…

И не осталось ничего, кроме их внезапного, неуместного, но невыносимо яркого единения в этой горячей темноте, в которой ничего невозможно увидеть, а только слышать и понимать. Чувствовать ее тело в своих руках, ласковую мягкость кожи под пальцами и себя глубоко в ней. Ничего больше. Только заниматься любовью на этом столе. В комнате, где бесконечно пахло ее духами и сексом. Где он изучил ее наощупь собственными губами. Всю до последнего изгиба. Запомнил ее вкус, ее запах и читал по неосознанной дрожи невысказанные слова.

Все, что он делал с ней, было полно нежности и обожания. То, как она откликалась и принимала это, вызывало в нем головокружительный восторг.

Катя вздохнула и оторвалась от него, чтобы опереться ладонями о столешницу. Ему не понравилось это. Он хотел чувствовать ее близко к себе всю. Кожа к коже. Видеть.

— Давай так. Ты высокая, нам будет удобно. — Стянул со стола и прижал к стене, так резко поставил на ноги, что Катя шумно выдохнула, переживая накатившее головокружение.

— Дима, нам надо домой, — с уловимой злостью сказала она. Злилась, потому что при всей романтичности и уединении, свободы у них не было. Оказывается, самое трудное в сексе — это сдерживать стоны. Она до крови искусала себе губы, и все, что не простонала Крапивину в пылу страсти, казалось, комом теперь стояло в груди.

— Катенька, ты гениальна. Но прям сейчас мы точно никуда не уйдем. — Хрипло засмеялся.

— Не сейчас, потом… Мы идиоты.

— Почему?

— Потому что надо было сразу уходить с этого квеста.

— И снова гениальная идея. Правда, чуть запоздалая.

— Просто у меня тогда не было идеи, как отмазаться.

— А сейчас есть?

— Сейчас, да. Можно было сказать, что я в ресторане перепила шампанского и у меня голова кружится… что я тортика объелась. Боже… надо было так сказать и ехать к тебе. Или ко мне. Куда-нибудь.

— Не самый удобный момент для самобичевания…

Катя засмеялась, но смешок застрял где-то в горле. Дима придавил ее к стене. Неожиданно сильно, заставив выдохнуть весь воздух, который успела до этого вдохнуть. Он стал целовать ее так, что она перестала чувствовать под собой пол, хотя стояла еще на ногах; взял за бедра, подтянул выше, чтобы свободно войти в нее.

Катя не стонала, сдерживалась. Но в каждом вдохе чувствовался отголосок чувств, мыслей и желания. Хотелось дать ей больше. Чтобы получила наивысшее наслаждение, яркое и долгое. Чтобы насытилась этим удовольствием. Она сможет. Катя чувственная и открытая. В ней нет ненужного напряжения, такого, которое помешало бы ей расслабиться полностью и получить удовлетворение.