— Нельзя.
— Я же с душой выбирала.
— Даже не сомневаюсь.
— Ее везде с собой надо носить, тогда она принесет удачу.
— Можно я буду этот подарочек из кармана в карман перекладывать?
— Нет, прицепи на телефон. Тогда точно всегда с тобой будет.
— Кроличью лапку. На «Верту».
Катя снова улыбнулась, но в этой улыбке не было привычной иронии, а мелькнула легкая задумчивость.
— Давай я сама. — Взяла со стола телефон, собираясь прицепить на него брелок. — И не смей снимать, а то у нас снова война начнется. И не смотри на меня так, я все равно не буду с тобой разговаривать.
— А что ты сейчас делаешь?
— Ужинаю с тобой. А за ужином принято болтать о всякой доброй ерунде.
— Нет, Катюша, если сегодня мы поговорим с тобой о всякой доброй ерунде, то завтра на каком-нибудь другом ужине ты вместо жареного осьминога съешь меня.
— Кстати, мне что-то не очень этот осьминог.
— Я настаиваю. — Он настаивал таким мягким взглядом, что у Кати под ложечкой засосало, как от голода.
— Она приезжала к тебе? — наконец решилась спросить прямо обо всем, что ее волновало.
— Кто она? Вокруг меня масса женщин, с которыми я так или иначе контактирую или сотрудничаю. Они приезжают и уезжают, приходят и уходят.
— Агата.
— Мы виделись по работе.
— И только? — переспросила Катя с недоверием.
— Ты с ней спал?
— С ней — нет. А почему тебя так волнуют мои связи? Мы же с тобой просто переспали, у нас было и было. Ты же так мне сказала тем утром. Или я что-то путаю?
— Ох, не провоцируй меня, Дима, — устало откликнулась она и отложила вилку.
— Я не провоцирую, а уточняю.
Крапивину удалось задеть ее за живое, и Катя немного разозлилась:
— А что я должна была тебе сказать? Дима, брось ее?
— Когда не знаешь, что сказать, лучше молчать. Тем более я в подобных подсказках не нуждаюсь.
— А что ты сказал Агате?
— Сказал, чтобы она возвращалась обратно, у нее в России много дел.
— И как она это восприняла?
— Спокойно.
— И все? Даже не попыталась тебя придушить или отравить со злости?
Дима рассмеялся:
— Не попыталась.
— По-видимому, она просто надеется, что ты вернешься, что сейчас у тебя просто временное помутнение рассудка. Небольшое помешательство.
Крапивина позабавили ее слова. Катя даже не представляла, как она права про помутнение рассудка и помешательство.
— Она подстилка, Дима. Дешевка. Она все будет терпеть, лишь бы не потерять твое покровительство.
— Катрин, ты очень нежная и красивая, тебе не идет такая грубость.
— Тебя задевает, что я так ее назвала? — пропустила мимо ушей его комплимент.
