— Охуенно, — выдыхает он, когда я падаю на него сверху. На этот раз я задыхаюсь. Мое сердце в горле, угрожая выпрыгнуть из моего рта. Запах пота и секса в воздухе, и это самый сладкий запах, который я помню.
* * *
— Так, вы с ним виделись? — спрашиваю я у Стефани на следующий день, когда мы встречаемся на педикюре в спа-салоне. Даже в спа ребята, сказочные, хотя они слишком заняты своей работой. Я подозреваю, что они геи, но это не мешает Стефани нагло пялиться на них и командовать ими, подобно Богине, которая поселила их на планете просто для того, чтобы служить ей.
— С кем? — спрашивает она, отвлекаясь на то, что парень, делавший ей педикюр, случайно испачкал лаком для ногтей ее кутикулу, когда она дернула ногой.
— Блондином.
— И не увижу до воскресенья, — говорит она, как ни в чем не бывало, хмурясь на косметолога, как будто она могла прожечь дыру в нем, чтобы слегка подпортить.
— Нет. Я не этого блондина имею в виду. Новенького парня из обслуживающего персонала.
— Ох, Нельсон. Они начинают принимать большое количество блондинистых ребят, — она кивает головой в сторону парня, делающего мне педикюр, который оказался платиновым блондином. — Называй их по именам или я запутаюсь, — она кажется невероятно раздражённой, выплескивая свое недовольство на меня.
— Ну, вы его видели?
— Он, кажется, был гораздо более заинтересован в тебе.
— Вы видели, что случилось с Андерсом.
— Конечно, — ее голос повышает на октаву от интереса, и она, наконец, дает бедному парню у ее ног отдохнуть, когда обращает внимание на меня. — Так ты выяснила, что все это значит?
— Он говорит, что ревнует, — я скривила лицо, ссылаясь на его слова.
— Это палка о двух концах, — фыркает она.
— Это я ему и сказала. Он спит с другими каждую ночь.
— Это его работа, — напоминает она мне с кивком.
— Я сказала ему, что у него нет причин ревновать.
— Конечно, он не должен. Ты для этого здесь, — она потягивается, чтобы расслабиться, и косметолог промахивается, и в этот раз лак для ногтей остается на ее мизинце. Она вскакивает в своем кресле, заставляя его попятиться прочь. — Черт подери, в какой школе красоты ты обучался, придурок?! Я могла бы сделать сама лучше тебя.
— Простите, мэм. Вы передвинулись, — он отказывается смотреть ей в глаза, пока быстро пытается вытереть лак.
— Я не двигалась. Ты просто плохо выполняешь свою работу, — его щеки покраснели от гнева, но он ничего не сказал больше. Он знает, что находится в невыгодном положении, и лучше держать рот на замке.
