— Теперь я задаюсь вопросом, что еще о тебе я не знаю, — мой аппетит полностью пропал. Как только подходит официант, я прошу собрать еду с собой.
— Мне нравится изучать вещи, пока ты ищешь к ним подход, — сказал он небрежно, тем самым расстраивая меня еще больше.
— Андерс. Это очень важно. Ты бы не хотел узнать первым, если бы у меня были дети?
— Я знаю, что у тебя нет детей. Я должен был проверить сведения о тебе, помнишь? — он берет в руки нож и вилку и начинает отрезать кусок от своего филе-миньон.
— Похоже мне тоже надо было проверить тебя, — ворчу я.
— Это действительно так важно? — он небрежно кусает стейк.
— Это очень важно! У тебя есть дети?
— Нет. Только один.
— Почему я не видела его фотографии раньше? — я пытаюсь вспомнить, как выглядит интерьер Андерса. Нигде нет ни одной фотографии с его семьей.
— Наверное, потому, что ты никогда не рылась в моих вещах до этого, — он вздыхает с раздражением.
Это меня не беспокоит. Это важно, и это нужно обсудить.
— У тебя нигде нет его фотографии. Я бы запомнила, если бы была, — я смотрю на него через стол. Хороший отец развесил бы фотографии своего ребенка везде, — это говорит мне, что он не слишком заботится о своем сыне. Андерс сдвигается и лезет в карман за кошельком. Он разворачивает его и бросает мне. В кармашке для фото вставлена фотография того же мальчика.
— У меня есть его фотография, как фон рабочего стола в Клубе Миллиардеров, а также на моей основной работе, — вина проходит сквозь меня. В то время. когда я была в его кабинете в Клубе Миллиардеров, у него была таблица на экране, поэтому я не могла видеть фон рабочего стола, и я никогда не была на его постоянной работе. Почему я пытаюсь превратить его в ужасного человека?
— Есть ли что-нибудь еще, что ты хотела бы знать? — он, очевидно, обиделся, и я не могу винить его.
— Я хочу знать все. Когда мы вернемся к тебе домой сегодня вечером, мы сядем и поговорим.
Больше никаких секретов. Ты расскажешь мне все, — мой голос очень серьезен. Я не могу больше терпеть этих секретов.
Я допрашивала его в течение следующих нескольких часов. Я задавала вопросы, мне даже похер, хочет ли он отвечать на них, но он отвечает на них все. Какой у него знак зодиака? Как звали его первого питомца? Кто были его любимые учителя? Этим я пытаюсь компенсировать все, что не знала о нем так долго. Он принимает это спокойно, с бокалом бурбона, пока сидит напротив меня на диване закинув ногу на ногу. Я нервничаю, и не знаю, почему. Может быть, потому, что я снова и снова чувствую, что он незнакомец для меня.
