Вот профессор явно не согласен с докладом одного из студентов, но как осторожен он в своих возражениях, как подчеркивает серьезность работы докладчика, его право на самостоятельное суждение о предмете…
Именно в этом архиве обнаружена была недавно рукопись самой ранней работы Ю. Тынянова — удивительно красивый беловой автограф студенческого реферата о «Каменном госте». До сих пор было известно только одно, что 20 февраля 1914 года Ю. Тынянов прочитал в семинарии реферат на эту тему.
Так где же место этой рукописи ученого — в его собственном обширном (хотя в значительной мере погибшем во время войны) архиве, хранящемся в Москве, в ЦГАЛИ, или в архиве С. Венгерова, в Ленинграде?
Разумеется, там, где она и хранилась. Ведь попала она туда не случайно, не по ошибке, а по логике вещей: один из главных постулатов архивного дела гласит, что архив данного лица составляют документы, отложившиеся в результате жизни и деятельности этого лица.
Бумаги Венгеровского семинария — и протоколы, и рефераты его учеников — отложились в архиве профессора в результате педагогической его деятельности. Там и естественно искать студенческую рукопись Ю. Тынянова его биографу, знающему о том, что молодой ученый работал у С. Венгерова.
Итак, перетасовка документов, переброска их из архива в архив в целях концентрации вокруг какого-то имени или темы — дело невозможное и, главное, не нужное. Это значило бы разрушать естественную структуру каждого фонда и его «корневую систему» — потерять историю его происхождения, отражения которой всегда можно видеть в самом составе его документов.
Выньте из фонда бумаги, связанные с одним каким-то лицом, — и обломана целая ветвь, и оборваны какие-то ниточки, по которым будущие исследователи добрались бы до открытий, которых нельзя предугадать.
Трудно представить, что именно все-таки нужно сохранять — и как долго…
— Повестки, билеты… Возможно ли все это хранить? И где хранить? Трудно представить, что именно все-таки нужно сохранять — и как долго…
— Письма читателей, заинтересовавшихся проблемой архива, полученные редакциями журнала «Знание — сила» и газеты «Неделя» после публикации в них статей на эту тему, сходятся в нескольких пунктах.
«Прочитав Вашу статью, я пережила чувство неловкости за свою безграмотность в вопросах хранения личных архивов, — сообщала читательница Б. из Москвы, — Собственно, эта безграмотность у многих из нас объясняется тем, что вопросы хранения личных архивов никогда не имели соответствующего разъяснения в печати. Я, конечно, знаю о хранении личных архивов в государственных фондах. Но я была уверена, что на такое хранение имеют право люди с крупными именами — ученые, писатели, работники искусства и т. п. Думая так, я, например, уничтожила переписку и документы покойного мужа… Такую же участь я готовила и другим документам…» — в том числе документам о Великой Отечественной войне, участниками которой и муж и жена были «с первого до последнего дня».
