13 ведьм (Антология) | страница 92



– А тебе, коза, – сама себя отругала Вада, – не мешало бы следить за своими вещами. И за временем.

За ЗАГСом расположилось еще несколько административных зданий и Советская площадь – одна из трех городских площадей, не самая крупная, но самая старая. Дома вокруг нее строились еще в пятидесятые, и это было единственное место в городе, которое отличалось хоть сколько-то приметной, не противно-коробчатой архитектурой. Но Ваде туда было не надо. Общественный транспорт там не ходил, кварталы вокруг были глухие, темные, такси не поймаешь. Хотя…

Недалеко от площади находился ресторан «Эдем» – место обеденных посиделок и вечерних погуделок городской власти. Ваду там развернули бы с порога, но вторая чашка кофе в ее планы не входила. У ресторана почти всегда дежурила пара таксомоторов. Возьмут они дороже, сильно дороже, но выбирать не приходилось.

Она свернула к выходу из сквера, споткнувшись о торчащий из земли обломок бетона – остаток скамейки или урны, наверное. В этот момент сбоку затрещали ветки, и что-то темное с воем налетело на Ваду, сбив с ног. Ударившись затылком, ведьма на секунду потеряла ориентацию.

Нечто, смердящее ссаными тряпками, восседало на ней сверху, хлеща по лицу мокрыми лохмотьями, впиваясь в кожу твердыми, как палки, пальцами. Прежде чем Вада пришла в себе, нечто навалилось ей на лицо, в глаза полезли спутанные, жесткие волосы, дрябло мягкий рот присосался к щеке, гнилые, шатающиеся зубы попытались вгрызться в плоть. Вада несколько раз ударила скулящую тварь кулаками по лохматой голове, пытаясь оторвать от лица, потом ухватила за космы, рванув от себя.

В темноте нападавшее казалось бесформенным силуэтом, амебой, которая отращивала щупальца там, где они были нужны. От вони першило в горле, лицо было измазано холодной слизью. Нечто вцепилось деревянными пальцами в горло Ваде, сдавило. Ведьма отпустила одну руку, ударила прямым в лицо, метя в глаза. Раз, второй, третий. Наконец чужие пальцы разжались, дав глоток воздуха. Вада повалила тварь на бок, выкручиваясь из-под нее, потом оттолкнулась ногой, откатилась, поднялась на ноги. Нечто ползло, стелясь по грязи, – темное пятно на лоснящемся в отсветах дальних фонарей газоне. Потом резко, с сипящим выдохом, прыгнуло, выкинув вперед голые, узловатые руки. Вада отпрыгнула, побежала – дальше, к свету. Нечто гналось за ней, ломая кусты, глухо шлепая по растрескавшемуся асфальту, вопя тонко, надтреснуто. Ведьма выскочила на освещенный рукав проспекта, огляделась. Одинокий прохожий поспешно удалялся по улице Горького, стремясь убраться из-под фонарей. Одинокая машина пронеслась мимо, водитель топил под сотню. Вада побежала – к площади. До нее метров двести, там всегда кто-то есть. Тварь преследовала ее. Вада слышала, как та ломится сквозь кустарник, шелестит по жухлой траве – всегда в тени, ни разу не показавшись в кругах фонарного света. Ее вой перерос в надломленное хныканье, как у больной кошки.