– А как его назвал Балласт? – спросил он.
Фантина мгновение поколебалась.
– Сказал, что тебя нанял человек с тремя золотыми фиксами, – ответила она.
– Значит, Фикса.
Маркус тщательно скрывал досаду, а Фантина требовательно продолжала расспрашивать:
– Отлично. А теперь вспомни, почему Фикса хочет убить Уилберфорса? Ты интересовался?
Херди с непроницаемым выражением лица налил себе новую порцию бренди.
– А по-твоему, почему?
Другими словами, мысленно перевел Маркус, он не имеет об этом ни малейшего представления.
– Из-за известного законопроекта об отмене работорговли, разумеется. Ты что, газет не читаешь?
Херди прищурился, но промолчал. Маркус подивился: неужели этот человек не умеет читать?
– Скоро голосование, и Фикса, вероятнее всего, думает, что если Уилберфорс умрет, то его законопроект провалится.
Пришел черед Херди пожимать плечами.
– Ну и что?
Фантина вздохнула, явно досадуя на недогадливость собеседника.
– Он ошибается.
Херди нахмурился.
– Почему?
– Почему? Да потому, что он превратит Уилберфорса в святого мученика и все проголосуют за его законопроект. В противном случае все будет выглядеть так, как будто они причастны к смерти бедняги. И кого во всем обвинит заказчик? Правильно, тебя! – Фантина вновь подалась вперед, обхватила колени и заявила, вколачивая, так сказать, последний гвоздь: – Ты не получишь от него ни пенса. Он будет обращаться к Балласту.
В глазах Херди загорелся недобрый огонек, в правильной речи опять стал проскальзывать кокни.
– Я ни при чем, если этот козел заказывает не по уму.
– Да, ни при чем, но ты мог бы помочь ему сделать все по уму. Или, – добавила она, откинувшись на спинку кресла, – я могу.
– Нет, – Херди решительно покачал головой, – ничего у тебя не получится. Не все так просто.
– Почему, Херди? – негромко спросила она, и Маркус заметил, что Фантина внезапно поменяла положение. Всего лишь грациозно вытянула ноги, может быть, плечи расправила, но неожиданно ткань ее скандального лифа натянулась, еще плотнее облегая изгиб девичьей груди.
Маркус сглотнул – слишком яркие воспоминания о том, как эта грудь всего каких-то четыре часа назад уютно лежала у него в руке. Он заметил, что Херди тоже сглотнул и не сводил глаз с прелестей Фантины. Но тут лицо этого мужлана посуровело, он вскочил с кресла.
– Я тебе не уличная шваль, Фанни! – отрезал он, повернувшись к ней спиной. – Если бы я тебя захотел, ты бы уже давно расставила передо мной ноги.
Маркус продолжал настороженно наблюдать, но что-то внутри него при словах Херди расслабилось. Этот головорез Фантину пока пальцем не тронул.
